– Ну, Ефим! – женщина с досадой стукнула кулачком по столу. – Неужели ты не понимаешь? Это и значит, что ГПУ у Гергелевича! Это, значит, что Гергелевич
Теперь со своего места поднялся Мимикьянов. Он прошелся по комнате и встал, около окна.
– Так ты считаешь, Гергелевич Чапеля уничтожил? – спросил он.
– Да! Уничтожил! Да! – взмахнула руками хозяйка.
– Но ведь это убийство!
– Убийство – не убийство, какая разница! – с досадой в голосе произнесла женщина.
– Как, какая? Убийство – это убийство. За него надо отвечать!
– Вот поэтому я и боялась тебе все рассказывать! Вот поэтому я и придумала историю с Новосибирском, чтобы ты не наделал глупостей!
– Каких глупостей?
– Чтобы ты не арестовал Гергелевича.
– Но, если он, действительно, уничтожил Чапеля, его нужно арестовать!
– Подожди, Ефим! Подожди! – растопырила прозрачные лапки Царевна-лягушка. – Я жалею о Чапеле, уж, наверное, не меньше, чем ты! В конце концов, он был моим мужем! Хоть и в прошлом. А ты его даже не знал… Но, пойми, его уже не вернешь! Он меньше, чем труп. В этом мире не существует даже его останков. Ни костей, ни черепа! Ни одной молекулы! Ни одного атома!
Тесменецкая поднялась и подошла к майору.
– Ефим! – дотронулась она ладонью до его груди. – Зачем нам думать о наказании Гергелевича? Чапель сам виноват! Ведь он не чай попить к Генералу приходил. Он забрать у него ГПУ приходил! Естественно, Гарри Григорьевич заупрямился. Он-то понимал, зачем Чапелю ГПУ, и что можно с помощью Пульта сделать… Вот Юра и нарвался!
Анастасия Вацловна замолчала, а потом заглянула Ефиму в глаза:
– А вот тебе, Ефим, старик Пульт отдаст! – четко и медленно произнесла она.
– Почему это он отдаст мне Пульт? А, если он и меня, как Чапеля… – Ефим запнулся, – не пустит в Наш Мир, в Вакууме оставит? Тогда – все! Поминай, как звали!
– Нет, нет, Ефим! – Тесменецкая покачала перед его лицом тонким указательным пальцем. – Такого не будет! Ты для него – представитель государства! А государству он верит! Верит! Даже, если говорит, что, нет. Тебе он ГПУ отдаст! Государство у него в голове на почетном месте сидит. Он же ему всю жизнь служил! Ему, а не своим собственным желаниям. Он не посмеет не отдать! Не сможет не отдать! А уж потом мы сумеем Пультом распорядиться!..
– Мы, это – кто? – спросил майор.
– Мы с тобой, Ефим! – ответила женщина.
– Мы с тобой?
– Да! Ты и я! Мы не будем отдавать Пульт никому! Мы оставим его у себя! – глаза у Царевны-лягушки из малахитовых стали антрацитовыми. – Ведь государству-то ГПУ как раз и не нужен! Оно само от него отказалось! Оно само закрыло СКБ «Экран» и уничтожило всю его документацию! Так почему нужно отдавать ему Пульт?
Царевна-лягушка замолчала. В кухне стало тихо, как в барокамере. Даже залетевший в окно вечерний мотылек бился о стекло без звука.
– Пульт – слишком опасная штука для обычных человеческих рук… – сказал майор.
– Че-пу-ха! – Тесменецкая ударила его ладошкой по груди. – Чепуха! Это как раз в руках государства ГПУ – страшно опасная штука! Это государство запросто может стереть с лица земли миллионы людей, целые народы и другие государства! Так уже бывало! И не раз! Разве обычные люди по своему желанию взорвали атомную бомбу над Хиросимой? Разве простые маленькие люди начали обе мировые войны? Нет! Все это сделали государства! Что, скажешь, я не права?
Ефим молчал.
– А вот мы могли бы использовать ГПУ по-другому! С пользой для себя! – вплотную приблизив к Ефиму свое лицо, произнесла женщина.
– Это как?
– Мы бы всех конкурентов держали вот где! – она сжала маленький кулачок. – Тут, вот, например, двое бизнесменов из центра хотят в поселке ателье открыть, хотя моя-то «Мастерица» уже здесь есть! Место занято! А они – все равно прут, как танки! Дескать, кто ты такая? Через налоговую инспекцию прижмем – сама сбежишь! У нас – и деньги и связи в администрации губернатора, а ты – так, мошка, заводская девчонка, и все! Что я могу сделать? А будь у меня в руках Пульт, тогда – извини-подвинься! Считаю до десяти, первая цифра девять! Я не говорю, что мы их сразу на совсем уберем! Но на недельку-другую, куда-нибудь в тайгу, к комарам, для прояснения мозгов – почему нет? А, на совсем убирать, – только в крайнем случае! Только тех, кто этого заслуживает!
– Недорогина, например? – поинтересовался майор.
– Ой, вспомнил! – махнула лапкой Царевна-лягушка. – Да я про те обиды давно забыла! Эдуард Петрович пусть живет! Он мужик оказался-то не плохой!
– А кто пусть
– Ефим! – склонила к плечу аккуратную головку женщина. – Не надо только из себя изображать великого гуманиста! Если бы ты медбратом в больнице работал, я бы тебе поверила! А так, – не верю! Ты ведь не роды у женщин принимаешь, а в органах служишь! Вам, что пистолеты выдают перед бабами красоваться, или, чтобы вы из них иногда и в людей постреливали, а? Великие гуманисты в органах не работают! Так что, не надо! – погрозила Прекрасная Лягушка тонким прозрачным пальчиком. – Пусть все живут! Пусть все живут, кто нам не мешает!
– Ты уж, смотрю, все продумала… – заметил майор.
– Да! Я такая, – кивнула женщина. – И за себя продумала и за тебя! За нас! Так, что ты молчишь, Ефим?
– Соображаю… – ответил Мимикьянов.
– Ну, Ефим! Что тут соображать? Я тебе настоящую жизнь предлагаю, а ты еще чего-то там соображаешь! Нам выпал один шанс из тысячи! Даже не из тысячи, из миллиарда! Из шести миллиардов! Если считать по одному шансу на каждого жителя планеты. А ты еще раздумываешь! К тому же, ГПУ не только людей может из нашего мира удалять…
– А, что еще?
– Ну, как что? – подивилась непонятливости Ефима Царевна-лягушка. – Предметы! Вещи! Людей, как раз, не обязательно, если тебя это так волнует! Ну, скажем, кредитные договоры, что банк у себя держит, или, допустим, замок сейфа, где наличные деньги лежат, замок можно и вместе с дверцей, или… Да, что угодно! Для ГПУ – все равно! Все можно уничтожить в одно мгновение! И никто никогда никаких следов не найдет. Для ГПУ и предметы, и люди – просто пучок лучей! Стоит только перепрограммировать Большой Излучатель, то есть Вакуум, и – все исчезнет! Как будто никогда и не было! Или улетит куда-нибудь, к едрене-фене, где Макар телят не пас! Все возможно! Все!
Женщина тихонько, будто колдуя, дунула Ефиму в лицо:
– Так что, Ефим, начинаем?
– Что начинаем? – Ефим сделал вид, что не понимает.
– Настоящую жизнь! – ответила Царевна Лягушка, гипнотизируя майора своими огромными глазами. В их антрацитовых зрачках сверкали черные искры.
На подоконнике немного помялся и, набравшись смелости, влетел в комнату звук идущего мимо поселка поезда.
Не так – не так! Не так – не так! Не так – не так! – стучали на стыках рельс его колесные пары. Наверное, поезд торопился в столицу, или на приморские курорты, или еще куда-нибудь, но обязательно – к счастью, куда едут все идущие мимо поезда. Точно так же, как все прибывающие, – туда не идут.
27. Планы Вольтемира Миногина
Майор Мимикьянов шел по улице Машиностроителей.
