Он размышлял над текстами древней «Книги тайн», над словами Гергелевича, сказанными на «философических вечерах» прошлым летом, над тем, что в течение многих лет варилось в специальном конструкторском бюро «Экран».
Небо постепенно темнело. А в воздухе запахло тиной недалекого болотца, пряными степными травами и, словно бы, – колдовством.
Майор так глубоко погрузился в свои размышления, что не сразу заметил стоящий на пути тяжелый грузовик армейского типа.
На мощном шасси с четырьмя задними колесами был установлен кунг – высокий железный фургон защитного цвета. Вместо окон под крышей у него были пробиты узкие смотровые щели. Обычно, в таких кунгах помещаются управляющие пульты радиолокационных станций или командные пункты управления войсками.
Когда майор поравнялся с автомашиной, дверь кунга распахнулась и, не обращая внимания на укрепленную снизу короткую лесенку, на асфальт спрыгнул Вольтемир Николаевич Миногин. Он стоял в трех шагах от Ефима и улыбался круглым загорелым лицом.
– Ефим Алексеевич! – весело произнес он. – Хорошо, что я вас встретил. Можно вас попросить на пару минут в мою машину, а? Обещаю, тесно не будет! – хохотнул начальник службы безопасности холдинга «Спецприбор».
Ефим для вида поколебался, но потом кивнул.
– Только не долго! – с занятым выражением лица предупредил он.
– Разве я не понимаю! – как будто даже немного обиделся Миногин. – Конечно, не долго!
Внутри кунг показался Ефиму больше, чем снаружи. Его корпус был разделен на несколько частей. В той, что располагалась у самой двери, находилось нечто вроде кабинета – стол с полированной крышкой и двумя удобными кожаными диванчиками. Над столом висела забранная решеткой мощная лампа. Из кабинета вглубь фургона вели две двери. Одна из них была наполовину открыта и за ней виднелась стенка с аппаратурой. Там мигали разноцветные индикаторы, и мерцал синим светом компьютерный дисплей. По его экрану медленно ползла желтая гиперболическая кривая.
В аппаратном отделении находились, судя по торчащим из-за переборки ботинкам, по крайней мере, двое. Кто-то был и в третьем отделении: его двери бесшумно затворилась, когда они с Миногиным влезали в кунг.
– Чайку? – спросил Миногин, когда они уселись на диваны друг против друга.
Не дожидаясь ответа, Вольтемир Николаевич щелкнул клавишей на переборке. Ефим поднял взгляд: рядом с Миногиным в переборке располагалась глубокая ниша. В ней удобно, как в гнезде, устроился электрический чайник. После щелчка чайник вздрогнул и довольно заурчал.
– Ефим Алексеевич, а ведь мы с вами, оказывается, в одной «Альма матер» преподавателей мучили. Только на разных факультетах. Я – в Новосибирском политехническом на факультете микрокриогенных машин учился, а вы – электрических приборов, правильно?
Мимикьянов кивнул с выражением: и чего только в жизни не бывает!
– Мы ведь, Ефим Алексеевич, – люди одного круга! – с доверительной интонацией произнес Миногин. – Представляю, как вам здесь в провинции среди ваших серых топтунов жить приходится… Тоска!
Чайник отчаянно зашумел, даже слегка подпрыгнул, будто собираясь выпрыгнуть из своей тесной ниши на пол. Но делать этого все-таки не стал, а только громко щелкнул, выключаясь. Вольтемир Николаевич разлил дымящийся кипяток в толстые керамические чашки и опустил в них чайные пакетики.
– С мятным вкусом. Бодрит, – заметил он и продолжил: – Но вы, Ефим Алексеевич, знайте: если все у нас кончится хорошо, я в вашем департаменте в Москве словечко скажу, и прощай, Сибирь! Другую для вас работу подберут! Поинтересней, да поденежней! Разные могут быть варианты! Да, и у нас в холдинге очень нужны умные люди с образованием, с головой, с кругозором … Зарплата… ну, думаю, на порядок больше вашей.
«Это он меня покупает, что ли? Или так, для поддержания разговора щебечет?» – подумал майор.
– Вы идете сейчас к Гергелевичу? ГПУ изымать? – неожиданно перебил себя Миногин, вскинув на Ефима глаза.
Майор обратил внимание, какие они у него бездонные, как отверстия, ведущие неизвестно куда.
– К Гергелевичу? ГПУ изымать? – переспросил майор, – Не совсем понимаю вас. У меня вообще-то совсем другие планы.
Он взял пахнущую ментолом чашку и сделал глоток.
– Ну, Ефи-и-им Алексе-е-евич! – упрекающим тоном протянул Миногин. – Мы же с вами договорились сотрудничать! Помогать друг другу! А вы?
– А причем тут Гергелевич? – делая вид, что занят мятным чаем, спросил майор.
– Как причем? Как причем? – приподнял брови и развел ладони Миногин. – В подъезд, где живет Гергелевич, Юрий Федорович зашел. Но не вышел.
– Ну, и что? – дунул в чашку майор.
– Как что? – глаза Вольтемира Николаевича будто выбрались из своих костяных ячеек и повисли перед его загорелым лицом. – Только ГПУ может без всяких следов удалить человека из нашего мира. Уничтожить или отправить на другой конец земли. Значит, у кого-то, из живущих в подъезде, и находится ГПУ!
– В подъезде не только Гергелевич живет. В нем и другие люди живут. Там шесть квартир, – заметил Ефим.
– Да, – согласился Миногин. – В подъезде живет не он один. Но, в отличие от остальных, Гергелевич являлся в СКБ «Экран» начальником ведущего отдела. Ве-ду-ще-го! – по слогам повторил Вольтемир Николаевич. – Только он может знать о принципе работы ГПУ… Гергелевич ведь и до своей работы в СКБ «Экран», еще в Москве, похожей тематикой занимался… Знаете, как у него докторская диссертация называется? «Элементарные частицы, как волновое порождение физического Вакуума». Вот так! Ну, кто еще мог самостоятельно собрать ГПУ? Только он!
Миногин помолчал.
– Ну, а оставлять такой прибор в частных руках!.. – Вольтемир Николаевич покачал головой. – Ни в коем случае нельзя! Надеюсь, вы понимаете это не хуже меня. Поэтому, Ефим Алексеевич, сейчас вы должны изъять Пульт у Гергелевича! – не допускающим возражений приказным тоном произнес службы безопасности холдинга «Спецприбор».
– Я должен? – с недоумением в голосе отозвался майор.
– Вы! – твердо выговорил Миногин. – Вы – сотрудник органов! Вы представляете здесь власть. И вы не хуже меня понимаете, что такой прибор не может оставаться в руках у частного лица! – Вольтемир Николаевич, не мигая, смотрел в лицо Ефима своими глазами-колодцами.
Дверь закрытого отделения чуть отошла. Заметив это, Миногин махнул в образовавшуюся щель рукой. Дверь мгновенно встала на место.
– Вы должны изъять Пульт, пока сумасшедший старик не удалил из нашего мира вслед за Чапелем еще кого-нибудь! Например, нас с вами! Или даже вообще – всех! ГПУ это позволяет!
«А ведь он боится! – подумал майор. – Да, еще как боится! А то он сам бы пошел к Гергелевичу за Пультом…»
– Вы должны его изъять и передать мне! – деловым тоном закончил Миногин.
«Вот он – главный пункт разговора, – сказал себе Ефим. – Вот ради чего Миногин пригласил меня в машину», а вслух спросил:
– Почему вам?
Вольтемир Николаевич потер загорелый лоб и твердо произнес:
– Потому что «Спецприбор» решением правительства был определен, как правоприемник СКБ «Экран». Именно к нам после ликвидации бюро поступила вся документация, оборудование и натурные образцы, не подлежащие уничтожению. Поэтому, все, что еще осталось от «Экрана», например ГПУ, должно быть передано нам. Мы поместим Пульт в особо защищенное хранилище, где он будет находиться вплоть до особого распоряжения Правительства. Понятно вам, Ефим Алексеевич?
Ефим молчал.
Начальник службы безопасности холдинга достал из-под стола черную кожаную папку, раскрыл ее, вынул лист бумаги и протянул Ефиму:
