негодовании подняла листики потолку.
«Кто же был
10. Настоящий враг тот, что рядом
Окно кабинета было открыто.
В августовском воздухе было растворено столько солнечного света, что он даже казался синим, как хорошая просветленная оптика. Ветерок игрался белой занавеской, словно котенок в хорошем настроении.
Полковник стоял у раскрытого окна своего кабинета и смотрел на манящие тенистые ущелья улиц. Смотрел и не видел. Он размышлял.
Его сейф осматривали.
Осматривали тайно, стараясь не оставлять следов. Почти профессионально. Но какие сейчас профессионалы… Да, и против квалификации Полковника трудно было найти в сибирской провинции соответствующих профессионалов.
Все три оставленные им секретки были нарушены. Исчез волос с обратной стороны замка, короткий отрезок черной нитки, вставленный в металлический заусенец наверху внутренней стороны дверцы. Чуть сдвинута, миллиметра на три, лежавшая на самом верху стопки документов черная кожаная папка. Полковник оставил ее так, что правый край закрывал все буквы названия 'Журнал учета посещений', кроме последней буквы «й» на лежавшей под папкой тетради. Причем край как бы даже слегка цеплял букву. А теперь между краем черной папки и буквой «й» светилась тоненькая белая полоска.
Кроме того, ему очень не понравился пришедший с докладом о проведенных оперативных мероприятиях по взрыву на нефтезаводе старший лейтенант Володя Пилипенко. Доложил-то он как всегда хорошо. Тем более, что, и докладывать особенно было нечего. Дело уверенно превращалось в «висяк». Но доклад Володя составил грамотно. Осмотрели, опросили, изучили, поручили. Как и положено, на пустом месте была создана иллюзия огромной работы.
Дело было в другом.
В глазах.
В глазах у лейтенанта было непонятное беспокойство.
«Беспокойство души – спутник нечистой совести, как говорят на востоке, – сказал себе Лев Александрович. – А на востоке ничего не говорят случайно.»
Полковник Садовский закрыл сейф. Вышел из кабинета, и, не торопясь, направился в буфет.
Володя Пилипенко сидел за тарелкой с сосисками.
Растворимый кофе Лев Александрович не любил. Чай в пакетиках тоже. Но другого не было. Он налил стакан кипятка, положил туда половину чайной ложки сахарного песку и опустил внутрь стакана два пакетика черного чая. В итоге получился более или менее приемлемый крепкий напиток.
Полковник взял с подноса заварное пирожное, положил его на блюдце, расплатился и направился к столику, за которым обедал старший лейтенант.
– Можно к тебе, Володя? – cпросил он.
– Да, конечно, товарищ полковник, – даже привстал лейтенант.
«Нет, не водилась раньше за старшим лейтенантом угодливости. Не водилось. Нормальный был молодой человек. Даже, можно сказать, приличный. Что же случилось? Что-то же случилось!» – подумал Лев Александрович.
– Что случилось, Володя, а? – вслух произнес он.
– Вы о чем, товарищ полковник? – поднял ясные глаза лейтенант.
– А то, ты не знаешь?
– Не знаю.
– Не знаешь?
– Нет.
Лицо старшего лейтенанта выражало искреннее недоумение.
– А хочешь, я тебе скажу? – наклонился к Володе Полковник.
– Скажите, – едва заметно дрогнул голос у Пилипенко.
– Ты зря беспокоишься, Володя. Зря. Ты же выполняешь свой долг. Ведь ты не сам все это придумал. Ты – офицер. Ты просто выполняешь приказ. И все. Разве нет?
– Да. То есть, нет. То есть, я хотел сказать… – сбился лейтенант.
– А зачем ты взял из сейфа коньяк, а? – резко перебил его Лев Александрович.
– Что Вы, товарищ полковник! Коньяк я не брал… – попался в расставленную ловушку Володя, хотя поправился мгновенно: – Да, я и вообще никогда не открывал ваш сейф. У меня же нет от него ключа… Он же только у вас.
– Ну, и правильно. Ну, и молодец! – сказал Полковник. – Приятного тебе аппетита!
Лев Александрович поднялся.
– Да, сиди, сиди… – махнул он своей безразмерной ладонью начавшему подниматься лейтенанту. – До завтра. Меня сегодня не будет. Так и будешь отвечать, если меня будут спрашивать. Я по оперативным делам. На нефтезаводе.
Он покинул буфет и направился к выходу из управления.
«Да, Володя в деле. Глаза бегают, – размышлял Лев Александрович. – Да и вообще лицо держать не умеет. А чего бы он умел? Кто бы его учил? Милиционер же обычный и все. Ему, ему поручили документы посмотреть. Ну, ладно. Если Володе поручили провести негласную проверку, дела обстоят не так уж плохо. Как говорят на Востоке, когда шайтан известен – это уже не шайтан. На Востоке зря ничего не говорят… А вот, кто поручил старшему лейтенанту посмотреть документы в сейфе – управление собственной безопасности или Соседи из федеральной службы безопасности? Вот это – вопрос.»
Полковник вышел на улицу и почувствовал на себе, то ли чей-то взгляд, то ли чье-то прикосновение. Провел рукой по щеке и понял, что это просто теплый солнечный луч. Пучок энергетически возбужденных фотонов, покинувших восемь минут назад чудовищно огромный Солнечной шар. За это ничтожно малое время он пролетел через непредставимую бездну ледяного пространства, и приземлился у него на лице. Мертвая материя, как говорит наука. А кажется, что живой веселый друг. Умеющий посочувствовать и поддержать.
Он спустился по широким ступеням и шагнул на тротуар.
Салон «Белая орхидея» находился на противоположной стороне той же площади, где стояло и областное управление внутренних дел. Полковник нырнул в подземный переход и через пять минут оказался у просторной стеклянной витрины. За толстым стеклом лежали тропики.
Среди изумрудных гор зелени и пестрых цветочных лепестков неутомимо сновали покупательницы и продавщицы. Время от времени, рассматривая цветы, дамы нагибались к стоящим на полу горшкам и вазам, и в витрине появлялись аккуратные попки продавщиц, похожие на прижатые друг к другу тугие резиновые мячики, или широкие зады покупательниц, напоминающие объемистые семейные комоды с мягкой ложбинкой посередине.
По углам среди листьев прятались, как занесенные в Красную книгу ленивцы, случайно попавшие в этот женский мир представители сильного пола. Мало кто из мужчин не чувствовал себя лишним в этом чужом для них мире цветочных бутонов, плодоножек, пестиков и женских бюстов.
Посередине этой дамской оранжереи высилась, словно местное божество сама хозяйка салона Оксана Григорьевна Ковальчук.
Она почувствовала его взгляд, пару раз обернулась в сторону витрины, прикрыла ладонью глаза от бьющего в стекло солнца, и, наконец, смогла его рассмотреть.
Хозяйка зеленого царства улыбнулась, в удивлении вздернула брови, и замахала большой белой рукой: заходи!
– Лева, неужели, это – ты? Я уж думала, мне мерещится! В кои-то веки в гости зашел! А ведь сидишь в кабинете через площадь! – блестя глазами, плыла ему навстречу Оксана.
Полковник прижался к ее большой груди, чмокнул в щеку и понял, что царь древних израильтян Соломон пошутил, вырезав на своем кольце: «Все проходит.»
