— Чуть больше двух месяцев. Но до сих пор злоумышленник ограничивался надписями на стенах.
— И все? Он не пытался связаться с вами? Не подбрасывал в машину записки, не звонил домой?
— Нет. — Энди умышленно не упомянула о телефонных звонках, считая, что они никак не связаны с происшествиями на строительной площадке. Если о звонках узнает отец, он будет вне себя, поставит подслушивающее устройство и прикажет Коффи следить за каждым ее шагом. — Неизвестный ограничивался только надписями. Эти происшествия были досадными, но вполне безобидными. До сегодняшнего дня у меня не было причин обращаться в полицию.
— А вчера, когда была разбита люстра? Почему вчера вы не позвонили в полицию?
— Откуда вы об этом знаете? — Энди подозрительно прищурилась.
— Услышал от рабочих, — Коффи пожал плечами.
Тут что-то не так — Коффи прибыл десять минут назад и не мог еще что-либо услышать.
— Итак, расскажите мне, что произошло здесь вчера?
Энди объяснила.
— Как вы думаете, кто мог сделать это? У вас были враги?
— Многие мужчины недовольны, увидев на стройке женщин. Особенно женщин, имеющих собственные компании. Когда я получила этот заказ, мне позвонил один из разъяренных конкурентов, а второй прислал оскорбительную записку.
— Вы же говорили, что вас беспокоили только надписи на стенах.
— Это случилось несколько месяцев назад, в то время, когда был подписан контракт. С тех пор я не слышала об этих людях.
— Вы сказали, что записка была оскорбительной? — Коффи сделал пометку в блокноте.
— В ней не было никаких сексуальных намеков, если вы спрашиваете об этом. Первый конкурент заявлял, что я получила этот подряд только благодаря тому, что я женщина. А второй негодовал по поводу того, что женщины больше не желают знать свое место и отбивают работу у тех, кому она принадлежит по праву, — у мужчин. Но, по-моему, ни тот, ни другой не способен на преступление. Оба они откровенны в своем недовольстве, в отличие от автора вот этого… — Она указала на надписи на стене.
— И все-таки назовите мне имена этих конкурентов, — попросил Коффи.
Энди нехотя назвала имена. В конце концов все это выйдет ей боком!
— А как насчет бывших приятелей? Может, вы недавно, простите, отшили кого-нибудь?
— По-моему, это тут ни при чем. Речь ведь идет о профессиональных, а не о личных отношениях!
— В профессиональных делах мужчины обычно не бросаются такими ругательствами, как «шлюха» или «Иезавель», — возразил детектив. — Вот я и предположил, что, возможно, во всем виноват кто-нибудь из ваших бывших приятелей.
— Уверяю вас, детектив, вы заблуждаетесь! Так или иначе, у меня нет бывших приятелей. Речь идет только о профессиональных отношениях. Таким оскорблениям женщины на стройках подвергаются постоянно: их называют то лесбиянками, то шлюхами. Нападки по адресу сексуальной жизни женщины — освященный веками способ поставить ее на место. Я думала, вам известно об этом!
— Я догадывался, но, на мой взгляд, в данном случае все не так просто. Этот парень бесится от досады. — Он постучал по собственному носу указательным пальцем. — Я чую это.
— Предположения детектива Коффи не лишены оснований, — раздался за спиной Энди голос Джима. — Все это с самого начала показалось мне способом выяснения отношений.
Энди оглянулась. Как хорошо, что он пришел! Но почему он поддерживает не ее, а детектива Коффи?
— А по-моему, вы оба ошибаетесь! — твердо заявила Энди и увидела, как мужчины обменялись выразительными взглядами. Они ее держат за глупенькую женщину? Прекрасно! Энди вспылила. — Но, как вижу, вы уже приняли решение, и мне вас не переубедить, — ледяным тоном продолжала она. — Так что можете обсуждать свои замысловатые теории между собой, а у меня есть другие дела.
— Детектив Коффи! — окликнула полицейского молодая женщина в штатском. — Мы закончили поиск отпечатков пальцев. — Энди застыла, ожидая продолжения. — Никаких результатов. Перила и леса сплошь покрыты отпечатками, но нам понадобится немало времени, чтобы исключить принадлежащие здешним рабочим и так далее. По-моему, игра не стоит свеч. Здесь работает слишком много народу.
— Так я и думал, — подытожил Джим. — Но попытаться все-таки стоит.
Коффи согласно кивнул.
— Что-нибудь еще?
— Почти ничего, сэр. Лом, найденный в столовой, и пустая банка из-под краски начисто вытерты, как и подоконники в спальне. По-моему, преступник был в перчатках.
— Должно быть, насмотрелся детективов по телевизору, — предположил Джим.
Коффи хмыкнул и велел женщине продолжать.
— Офицер Бенсон обнаружил пару отпечатков подошв рядом с осколками люстры. Снаружи полно следов, но разобраться в них так же трудно, как в отпечатках пальцев. А еще мы нашли вот это! — Она протянула пластиковый пакет. — Он лежал на полу рядом с перевернутыми ящиками. Должно быть, преступник поранился, разбивая окно.
— Это мой платок, — разглядев содержимое пакета, заявила Энди. — Вчера я оцарапала пальцы и вытирала кровь платком.
— Почему же он оказался на полу?
— По моей вине, — вмешался Джим. — Я настоял, что Андреа… то есть миссис Вагнер нужна перевязка.
— И бросили платок на пол, таким образом загрязнив место преступления? — Коффи покачал головой. — Теперь нам придется занести его в протокол и отдать в лабораторию. — Он кивнул женщине- офицеру, отпуская ее.
— Джим тут ни при чем, — сказала Энди, когда женщина удалилась. Она знала, как устроен мозг полицейских. Они собирают незначительные обрывки разрозненных сведений, умножают два на два и… получают пять. — Он был… — Она заколебалась, зная, что ее слова в конце концов дойдут до отца. Она не намеревалась обсуждать свою частную жизнь с посторонними, но вместе с тем не могла допустить, чтобы детектив Коффи сделал неверные выводы. — Джим всю ночь был со мной, — наконец выпалила она.
Коффи беспечно пожал плечами и захлопнул блокнот.
— Я никого ни в чем и не обвиняю. — Он вновь обменялся взглядом с Джимом. Энди не смогла определить, что промелькнуло в его глазах — подозрение, сомнение или намек. А может, предостережение? Внезапно Коффи усмехнулся: — Разумеется, мнение лейтенанта может не совпадать с моим, — добавил он, упоминая об отце Энди так, словно тот по-прежнему служил в полиции.
После отъезда полиции Энди не стала терять времени.
— Время — деньги, — заявила она, не поддаваясь разрушительным чувствам жалости и досады. Ведь стоит хоть чуть-чуть расслабиться, и она разрыдается на виду у всей бригады! — А у нас слишком мало и того, и другого. Мэри и Тиффани, снимите люстру и уберите все осколки из столовой. А когда закончите, займитесь установкой сигнализации. Надо установить ее сегодня же — пусть воет так, чтобы смогла и мертвого поднять из могилы. Дот, вставь стекло в окно большой спальни. Пит, возьми Джима и Мэтью и отчисти краску со стен и камина. Букер, а ты поможешь мне в гостиной.
— Лучше я помогу тебе, — вмешался Джим, — а Букер пусть идет с Питом и Мэтью.
— Нет! — отрезала Энди тоном вспыльчивого сержанта.
Все застыли на местах и обернулись к ней. Они уже привыкли, что Энди обращается с подчиненными твердо, но вежливо. Ее просьбы всегда звучали как приказы, но до сих пор она не позволяла себе рявкать на рабочих.
— По-моему, я дала работу каждому, — она обвела стальным взглядом всех членов бригады — всех, кроме Джима. — Можете приступать! Только Букер и Джим не сразу бросились выполнять приказ. Букер в нерешительности стоял посреди вестибюля, переводя взгляд с Энди на Джима и обратно.
— Букер, — Энди кивнула в сторону лестницы, подгоняя его, — иди в гостиную и займись разбитой плиткой. Я сейчас подойду. — Дождавшись, когда он уйдет, она наконец повернулась к Джиму: — Я была бы признательна, если бы ты перестал оспаривать мои распоряжения на виду у бригады. Если тебе не нравится та или другая работа, будь любезен сообщить об этом, оставшись со мной наедине.
