мужа, ища в его глазах ответ. Когда ей показалось, что в них промелькнуло искреннее сострадание, сердце ее сжалось от дурного предчувствия.
— Не хотелось бы тебя огорчать, но на прошлой неделе в четверг мой агент заключил сделку с твоим отчимом. Но все это делается только ради твоего блага, поверь!
Как бы не так, мысленно усмехнулась Сузан и, стараясь не показывать своего отчаяния, спросила:
— И как же тебе удалось уговорить его предать меня?
— Речь идет не о предательстве, поэтому в уговорах не было необходимости. Питер искренне любит тебя, к тому же ты сама подтолкнула его к решению словами, что жизнь не стоит на месте.
Сузан вспомнила странное выражение лица отчима, словно отважившегося на какой-то ответственный шаг. Но в тот момент она думала, что ей просто померещилось.
— Иными словами, в моих интересах ты скупаешь акции моей компании, чтобы потом сровнять ее с землей и на этом месте создать нечто необыкновенное?! — съязвила она и, блефуя, добавила: — Ничего не получится: у меня все еще контрольный пакет акций!
— Вообще-то, уже нет: вчера я купил те последние пять процентов акций, которые ты подарила больнице.
— О Боже! — только и смогла вымолвить Сузан.
Теперь Леонардо имеет то, к чему давно стремился: он владеет пятьюдесятью тремя процентами акций «Хадсона».
— Ах ты мерзавец! Ты применял запрещенные приемы, включая секс, чтобы обобрать меня!
Как ее угораздило выйти замуж за человека, начисто лишенного совести и порядочности?! Используя свое дьявольское обаяние и светскую обходительность, а также ее неопытность в общении с мужчинами, он женился на ней, чтобы обокрасть. Но Сузан знала, кто на самом деле виноват: ее ослепила любовь, и с той самой роковой минуты, когда впервые увидела Леонардо, она больше ничего вокруг себя не замечала.
— Позволь напомнить тебе, что твое тело весьма охотно откликалось на мои ласки еще совсем недавно. И я не дьявол, как ты думаешь, а наоборот, твой ангел-хранитель. Я скупил все акции с единственной целью обезопасить тебя и твою компанию от чьих-либо посягательств.
— Прости, но компания и так была моей, — с горькой улыбкой возразила она.
— Не купи я эти акции, кто-нибудь другой сделал бы это. «Вальцони интернэшнл» — крупная корпорация, имеющая дочерние предприятия по всему миру. Неужели ты считаешь, что одной компанией больше или меньше принципиально важно для меня? Понимаю, ты не виновата, что все так сложилось. Но запомни одно: сердечная боль порой делает нас уязвимыми и осложняет жизнь. Подарить пять процентов акций больнице, в которой умерла твоя мать, — поступок, несомненно, благородный и заслуживающий искреннего восхищения. Но поступив так, ты сделала себя легкой добычей. Оставалось лишь нажать на курок.
— Именно так ты и поступил! — упрекнула его Сузан, упорно не желая признавать свое поражение.
— Да, черт возьми! Но я спасал твою компанию.
— И каким же, интересно, образом ты делал это?
— Тебе необязательно знать детали, просто поверь мне, прошу тебя, — попросил он.
— Но я больше не верю тебе! Не верю! — исступленно закричала она.
Леонардо потрясенно уставился на жену. Ей показалось, что в глубине карих глаз проскользнуло нечто напоминающее осуждение и боль, но Сузан решила, что ошиблась, потому что он тотчас отвернулся и подошел к окну. После некоторого размышления Леонардо вновь повернулся и тихо, но жестко сказал:
— Тебе лучше сесть. То, что ты услышишь, может оказаться малоприятным. — И он кивнул в сторону дивана.
Что-то в лице мужа заставило Сузан подчиниться, и она послушно села. Стараясь казаться спокойной, произнесла:
— Давай выкладывай все, но на сей раз правду.
Карие глаза недобро блеснули. Но, тяжело вздохнув, Леонардо начал рассказывать:
— Год назад в «Селко пропертиз» обратился один человек с весьма соблазнительным предложением в отношении «Хадсон Тейсти Ти» в плане инвестиций. Правда, после проведения определенных изменений в твоей компании.
— Но в письме, направленном в «Хадсон» год назад, предлагалось лишь долевое участие и не упоминалось о реорганизации или чем-то подобном, — возразила Сузан.
— Ни один уважающий себя бизнесмен не станет заранее раскрывать всех карт перед продавцом, — возразил Леонардо, меряя спальню шагами.
Сузан нахмурилась и посмотрела на мужа: неужели он, подобно стервятнику, готов был сыграть на ситуации, воспользоваться болезнью ее матери?
— Я не знал, что твоя мать тяжело больна, — сказал Леонардо, будто прочитал ее мысли. — Мой агент подробно доложил мне о сложившемся положении, и я решил обратиться с предложением, которое было отвергнуто. Таким образом, первоначальные мои планы повисли в воздухе…
— Поэтому ты прибегнул к более изощренному плану и позднее женился на новой владелице компании, — перебила его Сузан, брезгливо морщась.
— Не будь смешной, я даже не подозревал о твоем существовании. Поверь, я мог тысячу раз купить и продать «Хадсон», и уж, конечно, женился не для того, чтобы увести его у тебя из-под носа.
Слушая теперь разумные и логичные доводы мужа, Сузан понимала, что все ее опасения беспочвенны. Однако как быть с подслушанным разговором?
— Это всего лишь слова, — буркнула она, упорно не желая верить ему.
Леонардо на мгновение остановился, окинул ледяным взглядом жену и снова принялся ходить.
— Когда я вошел в бар в Саутендон-Си, то увидел необыкновенно красивую девушку, за которую и умереть не жалко. Затем я обратил внимание на ее спутников: оба старше, грузные, небольшого роста. Они явно не подходили ей, и я решил, что это так называемые приятели-поклонники.
— Как ты смел так подумать! Ты… который сбился со счета своим любовницам!
Сузан задохнулась от возмущения. Теперь ей стал понятен откровенно оценивающий взгляд Леонардо в тот вечер.
— Признаю, это было цинично с моей стороны. Затем ко мне подошел Эдвард и представился, сославшись на деловые отношения с моим агентом по недвижимости. Жаль, что именно мне приходится сообщать тебе неприятное известие, но не кто иной, как Эдвард, сделал то заманчивое предложение и впервые привлек мое внимание к «Хадсону».
— Не может быть… — прошептала потрясенная Сузан, но, зная подлый характер Эдварда, поверила мужу.
— Увы, может, несмотря на то, что ты считаешь его членом твоей семьи. Он поспешил сообщить мне об очень выгодной сделке, намекнув, что если я повышу ставки, то без особого труда смогу купить долю его отца, то есть тринадцать процентов акций. На примете у него был и другой покупатель, заинтересованный в сделке. У вашей семьи по-прежнему оставался контрольный пакет акций, поэтому я не торопился с решением.
— Если все было так, как ты говоришь, то почему потом ты стал тайно скупать акции за моей спиной?
— Потому что тем вечером в ресторане в Саутендон-Си Эдвард указал на тебя, как на владелицу компании, и намекнул на… скажем, на твой мелочный и сварливый характер и неприязненные отношения между вами. Он подумал, что с моим опытом общения с женщинами мне легко удастся уговорить тебя…
Леонардо на мгновение остановился, и на лице его появилось выражение стыда и искреннего раскаяния.
— Не могу сказать, что мои первоначальные намерения были чисты и бескорыстны, — продолжил он. — Но когда в ресторане я впервые увидел тебя, то, честное слово, был очарован твоей юностью, чистотой и женственностью. Меня неодолимо влекло к тебе, и я принял предложение Эдварда познакомиться с тобой.
