доставлены на борт «Квадр». Обколотых наркотиками, доведенных до состояния овощей, их бережно грузили в конвертопланы, как в давние времена темнокожих рабов на каравеллы. Туда же, в числе первых объектов эвакуации, был доставлен весь запас первичной «плаценты» – главного детища операции «Плод».
– Сентябрь?
– Всё под контролем. Май уже выпустил протекторов, мы блокируем…
В горле пересохло, а вписанная в подкорку латынь стерлась, как мел со школьной доски. Выругавшись по-испански, Сентябрь смотрела на рабочие экраны, в первую секунду не поверив происходящему.
Однако Цикл набирал в свою группу лучших, сумевших уцелеть в последствиях Катаклизма, а потому женщина почти сразу восстановила самообладание. Вцепилась в край стола, вместе с креслом подтягивая себя поближе к компьютерам. Птичья маска нацелилась на один монитор, на второй, на третий.
– Сентябрь? – вожак говорил спокойно и негромко, но требовательности в его голосе приросло. – Отвечать. Что случилось?
– Кажется, у нас проблемы.
Отвечала бездумно и не совсем понимая, что именно говорит. Просто потому, что обязана. Мозг в это время был занят другим.
– Я пытаюсь вернуть контроль над ситуацией.
Особой необходимости пояснять что-то еще не оставалось. Цикл видел всё и сам – он являлся вторым после машинистки, кто имел прямой доступ к внутренней сети «Куэн Као». А потому мог лично наблюдать, как сеть застыла облачком пара в морозный безветренный день, а затем вдруг просела под мощной, хорошо подготовленной атакой.
– На борту ломщик, – продолжала бормотать Сентябрь. – Управление системой электронных ключей перехвачено…
– Они притащили отмычку. – Цикл тут же вывел женщину из общей конференции, оставшись на связи один на один, но та даже не заметила. – Ты должна его одолеть.
– Это не отмычка. – Тонкие пальцы порхали над клавиатурой, «балалайка» в затылке начала нагреваться от сотен процессов, запущенных одновременно. – Это подготовленный заход с десятком штурмовых программ, почти сразу отнявших управление…
– Уничтожь его, – приказал старший «брат-месяц». – Или уничтожь сеть.
– Я попробую…
Левая рука Сентября скользнула в карман балахона. Уже много месяцев женщина держалась, в прошлом с помощью Цикла сумев перебороть и даже победить пристрастие. Сумела отсрочить смерть, подбирающуюся к каждому из них. Научилась быть сильной
А тот, быстрый и наглый, уже перестраивал лабиринт атомохода. Запечатанные переборки разомкнулись, пути на взлетные полосы тут же заблокировались. Часть наемников, готовивших засады, оказалась отрезана. «Балалайки», подключенные к боевой сети судна, оглохли и ослепли, связь давала перебои.
Но главное и невероятно страшное – еще через минуту Сентябрь увидела, как сетевое хранилище корабля трещит по швам, словно старый комод, в котором принялся шарить грабитель. На пол грохались выдернутые ящики, лопались замки, нижнее белье летело во все стороны, носовые платки и носки отбрасывались прочь – ломщик обеими руками копал содержимое, прорываясь к самому ценному.
CREDITUM LVI
Они находились тут, внутри, сомнений не осталось. Сомнений и вчера не было, но теперь, едва нога переступила борт огромной лодки, застывшей на берегу залива, исчезли последние. Детей, больных, измученных, бьющих в ее сны блестящими алыми лентами, – тут были сотни.
Варя оглохла, причем не от стрельбы или взрывов со всех сторон, – в голове зазвучал постоянный монотонный стон. Пыталась прислушаться, выискивая в этом гуле человеческие голоса, и они тут же исчезали, прячась друг за друга. Пыталась заставить рокот прибоя уйти из сознания – тот разрастался с новой силой.
По-настоящему накатило уже внутри. До огромного борта, ведущей в провал эстакаде и полумрака первого зала девушка добежала легко, иногда чуть не обгоняя Митяя. Ловко перепрыгивала лужи и даже заводи, мягко отводила от себя чужое внимание, если сверху кто-то пытался уловить в прицел. А вот как забежала, так и получила по башке, чуть не споткнувшись.
После этого плелась за парнишкой безвольным щенком на привязи, безропотно и покорно выполняя все распоряжения. Сказано – сесть за здоровенную металлическую штуковину и не высовываться. Она сделает. Сказано – бежать за парнем в ворота, ни с того ни с сего распахнувшиеся в дальней стене, она побежит. И снова будет прятаться, пережидая стрельбу и равнодушно наблюдая за искрами от пуль на железных стенах. Она посидит и понаблюдает. Пытаясь понять, чего хотят от нее силуэты, приходившие по ночам.
Чем могла помочь она – беззащитная девчонка, еще луну назад даже не представлявшая, как выглядит мир вне родного леса? Умереть вместе с ними, разделив боль? Иногда, как рассказывала Любава, женщины их рода шли и на такое.
От подобных предположений становилось неуютно и обидно. Ведь если Варвара права, то вместе с погибающими детьми в небытие уйдет и ее кровь. Исчезнет навеки, не оставив наследницы.
Люди в оливковых комбинезонах, окружавшие ее, куда-то двигались – всё глубже и глубже, вперед, к сердцу огромной лодки, потрясавшей девичье воображение. Поднимались по лестницам, открывали всё новые и новые двери, иногда вступали в перестрелки.
Варвара видела, как смертоносные кусочки свинца находят свои жертвы. Как ранили одного из солдат, потом убили второго. Но гул и рокот в ушах даже не позволяли сочувствовать, а потому она смотрела на падавших окровавленных людей равнодушно, будто глаза ее заменили двумя стеклянными шариками.
Кажется, отряды разделились. Митяй всё еще был рядом – но это как раз логично, парнишка ее не бросит, покуда жив. А вот одноглазый предводитель и еще пяток человек с ним куда-то свернули. Почти не было видно и тайгинцев – казалось, добровольцев бросили на произвол судьбы, предоставив самим себе. Теперь волонтеры бродили по кораблю, кто-то с целью наживы, кто-то в поисках детей, а кто-то – замыслив спрятаться, пока не стихнет бой. То, как эти люди умирали, Варя тоже слышала…
А затем девчонка попала в просторный светлый зал, и рокот в ушах вдруг стих.
Сначала Варвара даже вскрикнула, испугавшись заполнившей мир тишины, но Митяй придержал за руку, и от этого прикосновения стало спокойнее. Двое солдат с нашивками Султана, заглянувшие в зал следом за ними, молча застыли в дверях, потрясенные и подавленные. Осмотревшись, девушка похолодела, а ноги чуть не подкосились.
Ряды высоких стеклянных капсул были повсюду – справа и слева, покуда взгляда хватало. Стояли ровно, почти как невидимые фигуры из ее сна. Наполненные мутноватой жидкостью, в которой что-то плавало…
Варвара согнулась пополам, уже не жалея, что утром обошлась без завтрака. Перетерпев пустые спазмы, утерла перепачканный слюной рот. Сейчас она даже не замечала, как ее пальцы бесстыдно вцепляются в плечо Митяя, заслоняющего девчонку от зрелища. Но заставить не смотреть он не мог, да и сам глаз оторвать был не в силах.
На одной из стен широкого зала кто-то нарисовал не очень ровный красный треугольник, значение которого Варя понять не могла. Зато Митяй, в одной руке сжимавший «коловорот», а другой прикрывавший подругу, вдруг догадался. Сплюнул на чистый блестящий пол, пробормотав:
– Теперь ясно, что за знаки на стенах пустых отсеков. Это греческий алфавит, я читал про такой в лагере… а этот означает «дельта».
CREDITUM LVII
Как он и предполагал, противостоящий ему машинист на уловку купился. Бросился закрывать ложные порты, за считаные минуты расплодившиеся до нескольких сотен. Пружинка добавил еще одну отвлекающую атаку на второй сервер, продолжая перешифровывать права доступа, которыми завладел.
