всесильную сережку – новое средство приворота мужей. – Это странно, она же…
Но тут спохватилась. С чего это ей оправдываться? Маша перешла в наступление. Посмотрела на Сергея, как на грузовик, обрызгавший ее с головы до ног водой из грязной лужи.
– И ты решил мне отомстить, да? А заодно подзаработать.
– И каким же это образом, интересно знать? – Пришла пора ему удивляться.
– Да я тут новости посмотрела, очень любопытную они версию выдвинули, ссылаясь на источник в кругах, близких к расследованию. Мол, по счастливой случайности наш человек оказался в гуще событий. Я так поняла, ты теперь не мой парень, ты – источник. Ты же с этим журналистом знаком. Мы его с тобой на концерте Стинга встретили. Ты меня ему представил…
– Да, представил. Нет, я ему ничего не сливал, – отрезал Сергей. – Но лучше бы ты так не стремилась переспать со всеми своими врагами. Тогда и нечего было бы сливать журналистам.
– Отлично! – зловеще улыбнулась она. – Ты считаешь меня шлюхой. Прекрасно! Твое мнение меня абсолютно не волнует. Ясно? Можешь в прямом эфире его высказывать. Мне наплевать. А сейчас уходи отсюда. И как можно скорее. И как можно дальше…
Женя просто не могла на это смотреть. Благотворительный бал обернулся вечером выражения соболезнований Елене Болотовой. Когда после официальных речей все переместились к банкетным столам, к Елене Анатольевне с сочувственным видом потянулись все: от губернатора до главы конкурирующего металлургического предприятия. Они целовали ручки даме и пожимали – ее супругу. Илья просто ни на минуту не отходил от жены.
А Женя – от стола с закусками. Ведь она даже не могла залить горе шампанским, которого было в избытке. Черт ее дернул вообразить себя автоледи и приехать на своих «жигулях». Запить не могла, оставалось заесть.
И Женю понесло. Тарталетки с икрой сменяли рулетики с креветками. За морепродуктами последовали фаршированные помидоры и мясное ассорти. Женя стояла у стола, отвернувшись от гостей и шума, и почти давилась слезами и едой.
– Ты что, сюда есть пришла? – услышала она строгий выговор. И чуть не подавилась.
Эльвира Павловна всем своим видом выказывала недовольство.
– Евгения, ты пригласила журналистов на завтра?
– Конечно, еще днем сделала рассылку по электронке, – энергично закивала Женя.
– Я не стала бы так доверять компьютерам. Нужно пойти и лично напомнить о времени и месте.
Женя пошла. Вернее, протолкалась к тем журналистам, которых успела узнать в лицо. Одна из них – совсем даже не в джинсах, а в короткой кожаной юбке – как раз оттеснила Юлечку и сунула под нос Илье Болотову цифровой диктофон.
– Расскажите нашим читателям, в связи со смертью одного из акционеров «Чугунмета» в компании произойдут серьезные перемены?
– Не волнуйтесь, акции остались в семье, – многозначительно заявила Елена Болотова.
Женя не хотела знать подробности семейной жизни и поспешила отойти подальше. Журналистку она отловит потом. А сейчас ей что-то нехорошо. Тяжело как-то. На душе и в желудке.
В дамской комнате легче не стало. Но не сидеть же там вечно. Минут через десять Женя вышла из кабинки и остановилась у умывальника. И именно в этот момент из другой кабинки показалась Елена Анатольевна. Бросила на Женю наполовину холодный, наполовину презрительный взгляд. Не пожелала отражаться в одном зеркале с ней, достала из белой сумочки – под белые сапоги, призванные избавить от излишней мрачности ее черное платье, – позолоченную пудреницу, инкрустированную чем-то дорогим.
– Я вас предупреждаю, девушка, – сказала она куда-то в пустоту, как бы не Жене. – Не смейте ошиваться возле моего мужа. Ему это не нужно. Но может дорого стоить. И вам, и ему.
Женя опустила глаза. Хорошо еще, у зеркала они оказались одни. Это угроза или констатация факта?
– Неужели не понятно, что он связался с вами назло мне? – Лена не нашла изъянов на собственном лице и эффектно захлопнула пудреницу. – Я бы еще поняла, если бы он увлекся кем-то из нашего круга. Но вы… Извините, конечно, вы его компрометируете.
Елена Анатольевна озвучила то, о чем Женя и сама думала не раз. И это самое противное. Противное до тошноты.
– Простите! – придушенно вскрикнула Женя и понеслась обратно в кабинку.
Хорошо еще, что успела обняться с белым другом.
Елена Болотова подошла к своему мужу и, не стесняясь присутствия Сергея Турбина, сообщила с кривой усмешкой:
– Твою девицу рвет в туалете. Поздравляю, похоже, она залетела от тебя. И теперь будет вымогать алименты… Кстати, отвези меня, наконец, домой. Мне надо готовиться к похоронам.
Глава 9
Женя еле-еле доехала до дому. Ее бросало то в жар, то в холод. И ручка переключения передач слушаться отказывалась. Машина дергалась на каждом светофоре. Хорошо хоть не надо ставить эту колымагу на стоянку, а потом тащиться пешком. В ее элитном доме есть подземный гараж. Но Женя просто бросила «жигули» во дворе и поплелась в свой подъезд, чтобы не компрометировать гараж, тем более подземный. А так решат, что это машина дворника, и пройдут мимо.
Дурнота прошла. Но вернулась зубная боль. И отвратительный осадок от разговора не смыл даже душ. Женя отправилась спать, вернее, страдать от бессонницы и зубной боли. Ощущение вялости притягивало к подушке, но окончательно отключиться никак не удавалось. Хотелось просто лежать без движения, впасть в анабиоз, как мертвая царевна в ожидании принца. Он вернется, разбудит ее, и тогда мир опять обретет краски. Выходит, детская сказка – о депрессии из-за разлуки с любимым?
Сергей сначала ушел «как можно дальше», на благотворительный бал со своим шефом. Потом еще побродил по морозцу, остыл. Вместо праведного гнева пришла грусть, что они с Машей опять поссорились. Опять, снова, в который уже раз. Ему иногда казалось, что ссоры – ее любимое развлечение, лекарство от скуки. Он не возражал, ведь его любимое развлечение – примирения.
Сергея больше всего злило, что Маша не поговорила с ним, не доверилась, не была откровенна. Что произошло между ней и Фроловским, Сергей ведь так и не знает. Почему она так закрыта, ведь она может ему доверять? Он будет на ее стороне, даже если с другой стороны встанут следователь Уфаев, прокурор и Российская Федерация. Но вместо того, чтобы поговорить, она набросилась на него со своими претензиями. И что теперь делать? Ходить надутыми, поссорившимися, несчастными?
Нет, нужно сделать второй дубль. Прийти и спокойно разобраться в том, что волнует их обоих. Может быть, ночь еще закончится жаркими объятиями, а не скитаниями по морозу. Но домработница, встретившая гостя в дверях, сказала непреклонно:
– Хозяйка уже легла спать и просила не беспокоить.
– Мне обязательно нужно ее увидеть. Непременно, – принялся уверять Сергей и даже руку приложил к сердцу, надеясь, что эта фея домашнего очага любит бразильские телесериалы. – Ну не петь же мне под ее окном серенады. Губернатор этого не поймет.
В этом доме были именно такие соседи.
Увы, блондин с голубыми глазами и озорной улыбкой никак не тянул на небритого мачо.
– Приходите завтра, может быть, она сможет вас принять, – холодно проговорила женщина. Похоже, ей было больше по нраву английское кино.
– Тогда я хотел бы поговорить с Ильей, – не успокаивался гость.
В конце концов, на балу они перекинулись всего парой слов, а потом Елена Болотова потребовала: «Карету мне, карету!»
Здесь привратница вынуждена была отступить. Хозяин всегда был дома для этого парня.
– Проходите, только, по-моему, они уже легли.
Насколько знал Сергей, Илья не ложился спать раньше полуночи, поэтому он смело проследовал в холл. Илья сидел у барной стойки в домашних джинсах и полурасстегнутой рубашке, слушал грустный, томный джаз и пил дорогой коньяк. Вернее, как сразу понял Сергей, напивался своим любимым коньяком.
– Что, брат, скверно? – вздохнул Сергей и пристроился рядом.
Ему тоже захотелось напиться и забыть, что Маша опять выставила его вон, снова, в который уже раз.
