И сделала так, чтобы не мириться. «Ее величество просили не беспокоить». Черт возьми, сейчас он понимает тех, кто взял Зимний.
– Мерзко, брат, – согласился Илья, выставляя на стойку еще одну стопку и наполняя ее темно-янтарной маслянистой жидкостью. – Но видимо, каждый имеет то, что заслуживает.
Сергей не любил философствовать, он понимал конкретные факты.
– Женя была сегодня похожа на потерявшегося щенка, – произнес он вроде бы некстати.
Илья сделал такой большой глоток, что даже поморщился.
– Ты думал о том, что сказала Лена? – не отставал Сергей.
– Думаю, это сказали обида и ревность.
– Да, это было бы несколько опереточно, – согласился друг. – Но с другой стороны, лучший способ порвать с прошлой жизнью – создать новую.
– Сереж, не надо об этом. – Илья не представлял себя отцом.
Бутылка стремительно пустела.
– Это же здорово, когда ты нужен обеим сразу. Тут одна-то норовит послать куда подальше. – Сергей вроде как завидовал. – Тебе-то кто нужен?
– Никто. Наверное, я должен быть один. Помнишь, как у Сэлинджера: хорошо бы прикинуться глухонемым и работать на бензозаправке.
«Над пропастью во ржи». Он помнил. В старших классах это была их любимая книга, одна на двоих.
– А по-моему, хорошо, когда есть с кем поговорить, – возразил Сергей. Молчуном он никогда не был, даже когда любил Сэлинджера. – Лишь бы все по-честному. Чтобы тебя слушали, а не думали в этот момент о своей прическе.
– По-твоему, Лена думает?
– Большую часть времени. А Женя вспоминает об этом, наверное, лишь перед тем, как бежать на свидание с тобой.
– Значит, моя жена тебе не нравится, а для своей коллеги ты готовишь лобби?
– Ленка всегда была закинутая, я же помню. Первая красавица школы, богатый папа и все такое. Но и ты не промах. Отличник, спортсмен, завидный кавалер. Вы, что называется, нашли друг друга. Парочка как с обложки. Обложки довольно глупого и пустого журнала. Ты такие читать не станешь. Она – да, ты – нет. Если бы не случилось той беды и тебе не стало все равно, вы давно разбежались бы. Кстати, поинтересуйся у своей дорогой женушки, за сколько она продала историю про Машину сережку?
– В смысле? – напрягся Илья.
– К счастью, ничего конкретного, но в новостях намекали на молодую любовницу и улику в постели. Конечно, это не протокол выемки в уголовном деле, но тоже неприятно, согласись, Илья.
Он согласился:
– Этого не должно было быть. Я разберусь.
– Зря ты пошел у Лены на поводу, зря играешь в примерного мужа, – вздохнул Сергей.
– Значит, ты знаешь, что мне нужно? Тоже мне сваха, – усмехнулся Илья.
– И тебе друг. Мы с Машкой обрадовались, когда ты с Женькой того… Илья перестал быть логичным, начал совершать большие и прекрасные глупости!
– Не надейся, в окно с букетом не полезу! – остудил он пыл Сергея.
– Ну и черт с тобой! Себя приговорил пожизненно. И ладно. А ее за что? За то, что влюбилась в тебя?
– Откуда ты знаешь, что это любовь? Может, ей жилплощадь сменить захотелось? – Илья снова хлебнул коньяку.
Если уж быть мерзавцем, то очень пьяным…
За ночь Женю окончательно изгрызла бессонница и искусала зубная боль. Ильи нет рядом, и, возможно, никогда больше не будет. А ей физически не хватало его прикосновений. Просто ломка какая-то, а он – ее наркотик. Каким же ничтожеством она себя чувствует без него. Кажется, что все смешки – в ее адрес, все косые взгляды – тоже. Она какая-то неуклюжая, некрасивая неудачница, которая все делает не так. Не так ходит, смотрит, говорит. Да она сама себя компрометирует. Пока нормальные люди живут, любят друг друга, готовятся к празднику, она лежит на кровати, плачет и жалеет себя. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, не ходить на работу, никого не видеть.
А ведь совсем недавно, когда Илья думал о ней, смотрел на нее, Женя ощущала себя на миллион долларов. Даже на миллиард. Если она ему нравится, значит, не такая уж она плохая. Даже наоборот, у него ведь хороший вкус. Правда, теперь ей с трудом верилось, что все это было. Наверное, она все выдумала: от первого свидания до последней встречи. И не было никакого компромата.
Утром Женя встала с постели будто с операционного стола. Бледная, без сил. Вытянула из шкафа свой старый наряд: темно-серые брюки, черную водолазку. С Ильей она забыла об этих вещах, но сегодня они были под настроение. Униформа депрессии. Волосы забрала в жалкий хвост. Не мешают, и ладно, ей же шампунь не рекламировать. Завтракать совершенно не хотелось, особенно после вчерашнего ужина. Женя хлебнула минералки, влезла в пуховик и вышла в мир тоски и печали.
Хотя она знала, что увидит его, причем с самого утра. Время и место сама вчера сообщила шести журналистам. Районная женская консультация. На деньги «Чугунмета» там сделали ремонт и закупили аппараты УЗИ. Это вклад в национальную программу увеличения рождаемости. Социальная защита населения района, треть из которого работает на их предприятии. Торжественное открытие, благодарственные речи. Присутствие пресс-службы в полном составе обязательно.
Пока выступали начальники, Женя стояла в углу. Пока выступали медики, Женя стояла в углу. Когда дошла очередь до политиков – конечно же у «Чугунмета» были свои представители и в городской и в областной думах, – Женя обнаружила, что делит угол с Ильей Болотовым.
– Привет! – как ни в чем не бывало сказал он.
– Здравствуйте. – Она вздрогнула от неожиданности.
– Как дела? Как здоровье?
Он что, издевается?! Ах да, она просто забыла о его манерах. Невежливо делать вид, что они едва знакомы.
– Все отлично, спасибо.
Вот она на его месте спросила бы: «Как тебе живется без меня?» А в ответ мечтала услышать: «Я не хочу без тебя, я хочу с тобой…»
Но он произнес другое:
– Забавно встретиться именно здесь… Забавно?! Они здесь по работе. Пиар-акция.
Бизнесмен Илья Болотов сделал благое дело, его пресс-служба собрала журналистов для освещения этого события.
– Что вы имеете в виду? – напряглась она. – Ах да, сегодня же похороны Фроловского. А ваш день начался здесь. Рождение и смерть…
Кругом люди. Конечно, она называла его на «вы». А он чувствовал себя полным идиотом.
– Я не о Фроловском, я о тебе. – Он слишком близко наклонился к ней, слишком серьезно посмотрел ей в глаза. – Тебе в ближайшее время эта клиника не понадобится?
Она изумленно распахнула глаза. Он с ней на «ты»? Но здесь же люди! И журналисты. И телекамеры. И одна нацелена прямо на них.
«Не смейте ошиваться возле моего мужа. Это может дорого стоить. И вам, и ему…»
Женя ничего не поняла из того, что сказал ей Илья. Но поспешно шарахнулась от него.
– Извините, мне надо идти…
Она просто сбежала из своего угла и от него.
Людмила Ивановна Болотова на похороны шла равнодушно. Конечно, годы брали свое, и все чаще приходилось покупать не подарки к юбилеям знакомых, одноклассников и коллег, а венки и цветы для их могил. Это было неприятно, печально, но трогало не особенно. Не вызывало ассоциаций с тем кошмаром, который пришлось пережить ей самой. Потому что похороны своей дочери Людмила Ивановна не помнила. Как пришел муж и трясущимися губами выговорил, что их девочки нет больше на свете, помнила. А потом – все, провал. Отрезало как ножом. Огромным тесаком прямо по сердцу…
В любом случае прощание с Анатолием Федоровичем Фроловским было совсем другим. Чинным,
