В правнуках нет ни любви и ни силы.
Господи Боже мой! что ж это с нами,
Что ж сотворили мы с родиной милой!
И понапрасну я к предкам взываю.
Некому взять их оружие в руки,
Некому больше от края до краю
Снова пройти сквозь страданья и муки.
Армий победных не встанут солдаты,
Нет, неподъемен им гнет отвращенья
К слабым потомкам... Позор нам – расплата!
Предали их мы – и нет нам прощенья!
Пить нам теперь чашу Божьего гнева,
Желчью давиться до смертного пота,
Слушая скрежет иудина древа –
Мачты последней Российского флота!..
1992
Накануне парада
(У памятника Пушкину)
И разные стояли люди,
И наблюдали сотни глаз,
Как зачехленные орудья,
Качаясь, плыли мимо нас.
Как вырастали в мраке тайны,
Как стадо мамонтов сопя,
Самоуверенные танки,
Тремя глазницами слепя.
Как в бликах мертвенного света,
Не зная ни добра ни зла,
Изящно двигались ракеты,
По-рыбьи вытянув тела.
Как проходили ряд за рядом
Машины, полные солдат, –
Как ты, и я, и все, кто рядом,
Мы в этот миг дышали в лад.
Как мы смотрели в сумрак стылый,
До боли стиснув кулаки,
Когда со сдержанною силой
Пред нами двигались полки.
...................
...................
Так я писал тому уж боле
Лет двадцати. Но понял вдруг,
Что прославляю поневоле
Коммунистический недуг.
Весь бред интернационала,
Души растлившейся грехи! –
И омерзительно мне стало:
Я эти выбросил стихи.
Но вот сегодня на рассвете
Открыл глаза и в тот же миг
Нежданно вспомнил строки эти
И вновь записываю их.
Нет, не в порыве жалкой лести
Они мной были сложены.
Я пел о доблести и чести
Моей любви, моей страны.
Я пел о прежней громкой славе –
И были помыслы чисты! –
Стараясь сквозь гримасы яви
Прозреть бессмертные черты.
И ныне, ставя к старым строфам
Строфу за новою строфой,
К Америкам или Европам
Я обращаю голос свой.
Да, вы сейчас нам не грозите, –
Но с похвалою на устах
Вы к нам по-прежнему таите
Все те же ненависть и страх.
Я знаю цену вашим дружбам
И миротворческим словам.
О, как – бессильным и недужным! –
Вы аплодируете нам.
О, как сияют ваши лица,
Как размягчаются черты,
Когда сползаем мы к границам
Времен Ивана Калиты.
Когда Россию рвут на части,
