удалилась, покачивая могучими бедрами.
Выскочивший из кустов Гвидонов едва успел подхватить теряющего сознание Ивана.
— Она уже ушла? — севшим голосом спросил Иван.
— Ушла, не волнуйтесь, — сочувственно подтвердил Егор и добавил: — Я восхищаюсь вами, учитель. Думаю, скоро мы сможем увидеть Соньку.
Весь вечер юная Амира взахлеб пересказывала матери подробности своего неожиданного свидания. Короткие мгновения встречи обрастали все новыми и новыми деталями, а образ Птенчикова, претерпев творческие метаморфозы, обожествился до невозможности. В совершенстве освоив теоретическую часть учения Каа-мы, девушка горела желанием опробовать свои знания на практике. Однако из-за несколько неординарной внешности это ей никак не удавалось. И вдруг — вот он, шанс! Такой приятный мужчина, к тому же, судя по всему, иностранец. Амира была полна воли к победе и всю ночь плела гирлянды из цветов, дабы поутру одарить ими любимого. Иногда она отвлекалась от этого увлекательного занятия, для того чтобы умастить свое могучее тело очередной ароматической смесью: ей казалось, что та, которой она обмазалась всего с час назад, уже выдохлась.
К рассвету девушка благоухала, как целая лавка благовоний, которыми торговал старый Имрей на углу у городского рынка. Облачившись в зеленое сари и использовав все имеющиеся в наличии украшения, девушка осталась весьма довольна собой.
Этой ночью Птенчиков тоже почти не спал. Бахадур сдержал слово и предоставил «странствующим мудрецам» несколько лучших комнат в своем доме, Но Иван предпочел бы сон под открытым небом, на голых камнях, только бы подальше от этого города. С ужасом думая о грядущей встрече, он без конца ворочался и вздыхал, мечтая лишь о том, чтобы рассвет чудесным образом отменился. В короткие мгновения сна ему мерещились несметные стада розовых гиппопотамов, настойчиво требовавших его внимания и ласки. Жалобно всхлипывая, Иван просыпался, заставлял себя сосредоточиться на чем-либо успокаивающе-логичном и лишенном эмоционального фона, вроде правил пунктуации в сложноподчиненных предложениях, затем зарывался поглубже в мягкие подушки и... вновь оказывался в обществе игривых зверушек. Когда восточная кромка неба начала светлеть, Егору стоило больших трудов привести в чувство «консультанта по неразрешимым вопросам».
— Мэтр, не бойтесь, мы с Варей все время будем рядом. Если что — подскажем, только не дергайте так сильно головой, наушник может вывалиться. Запомните: если девушка принесет вам воду для полоскания рта, нужно обрызгать ее этой водой, а если она станет мыть ваши ноги...
— Она не будет мыть мои ноги! — заорал дошедший до кондиции Птенчиков.
Варя ожидала мужчин у беседки. Увидев запавшие щеки учителя и его блуждающий взор, она огорченно покачала головой:
— Иван Иванович, совсем вы себя не бережете! Не знаю, что вам вчера насоветовал Егор, но думаю что нужно сместить акценты на установление духовных отношений. И знайте: мы всегда придем вам на помощь.
— Да она вас и не заметит, — горестно всхлипнул Иван. — В ней весу больше, чем во всей нашей экспедиции, вместе взятой!
Когда Птенчиков приблизился к месту встречи, Амира уже была там. Девушка нервно металась из стороны в сторону, зеленое сари развевалось на ветру, сверкающие украшения призывно бренчали. Пораженный этим зрелищем, Птенчиков замер, силясь вспомнить, где он видел нечто подобное раньше. Догадка сверкнула, подобно молнии в безлунную ночь. Елка, огромная рождественская елка в Кремле! Это было одно из самых прекрасных воспоминаний детства — елка была такая же огромная, темно-зеленая, украшенная сверкающей мишурой и такая же... красивая. Иван растерялся, поймав себя на этой мысли. Впрочем, если бы не сотня килограммов лишнего веса и кокетливые усики, девушку действительно можно было бы назвать симпатичной: необычные глаза, нежная кожа... Проведя короткий сеанс самовнушения, Иван сосредоточил внимание на бездонных глазах Амиры и, покрепче сжав изящную лейку, заботливо приготовленную Варварой в качестве подарка, двинулся вперед.
Увидев возлюбленного, девушка рванула ему навстречу, как спринтер на олимпиаде. Ловко накинув Ивану на шею увесистый венок, который скорее подошел бы для украшения мавзолея, и обдав удушливой волной благовоний, Амира скромно потупилась, как и подобает приличной девушке. Едва устояв на ногах после такого приветствия, Птенчиков существенно улыбнулся и вручил девушке лейку. Ее глаза подозрительно увлажнились, она истово прижала подарок к груди и невразумительно замычала, косясь на кавалера исподлобья.
— Что с ней? — испуганно зашептал Птенчиков в микрофон.
— Все отлично! — заверил его Гвидонов. — По канонам Камасутры влюбленная девушка никогда не смотрит в лицо покорившего ее сердце мужчины, опускает голову и отвечает невнятно, не оканчивая фраз. Еще ей следует затягивать время вашей встречи и потому нарочито медленно рассказывать легенды и истории, так что воспользуйтесь этим и...
Тут Амира отчаянно всхлипнула и попыталась заключить Птенчикова в жаркие объятия.
— Э, игра не по правилам! Брэк, брэк! — завопил в наушнике Гвидонов.
— Я рад, что вам понравилась лейка, — прохрипел полузадушенный Птенчиков, с трудом высвобождаясь из могучих рук. — Может, мы теперь... мы теперь...
— Прогуляемся к озеру! — раздался в наушнике голос Варвары. — На ходу ей будет труднее вновь заключить вас в объятия.
— Да, немного пройдемся! — с облегчением выдохнул Птенчиков. Они с девушкой не спеша направились в сторону небольшого водоема, а «группа поддержки» двинулась следом, стараясь укрыться за чахлым кустарником и не замечая, что у сцены свидания юной девы с многомудрым учителем были и другие свидетели. На противоположной стороне дороги, в густых зарослях бамбука, притаились трое дюжих жрецов из храма Каа-мы.
Дело в том, что мать Амиры, нянька божественного Мозгопудры, была патологически болтлива Накануне вечером, укладывая мальчика спать, она не смогла сдержаться и в порыве материнской гордости рассказала госпоже о прекрасном чужестранце, похитившем сердце ее старшей дочери. Богиню любви эта новость взволновала несказанно. Она тут же велела привести Амиру, заперлась с ней в опочивальне и не отпускала до тех пор, пока не вытянула из смущенной девушки всех подробностей ее первого свидания.
Когда дочка няньки ушла, богиня призвала к себе троих «верных псов» и отдала им странный приказ: «Выследить и под любым предлогом доставить в храм означенного чужестранца и его друзей». Как богиня догадалась про друзей, так и осталось загадкой. Впрочем, на то она и богиня!
Меж тем Иван с Амирой, болтая о разных пустяках, дошли до озера.
— Наверное, мой господин устал? — поинтересовалась девушка, гостеприимно указывая на небольшую скамейку, стоящую у самой кромки воды.
— Нет, я бодр как никогда, — поспешно заверил ее Иван.
— А я хочу посидеть, — кокетливо произнесла Амира и приподняла украшенный каймой край сари.
«Начинается», — подумал Птенчиков, оглядываясь вокруг в поисках путей к немедленному бегству.
— Не волнуйтесь, Иван Иванович, — ожил наушник, — «Камасутра» утверждает, что влюбленной девушке следует под тем или иным предлогом обнажать свои руки и ноги, но нельзя предлагать себя или первой предпринимать какие-либо шаги к телесной близости. Хотя с темпераментом нашей Амиры... — Наушник задумчиво умолк. Птенчиков содрогнулся и опасливо уставился на торчащие из-под сари бревнообразные конечности. Что, если теперь юное создание попробует в свою очередь наступить ему на ногу?
— Пусть мой господин сядет первым, — загадочно улыбаясь, предложила девушка.
«Вставать на ногу не будет!» — с облегчением сообразил Иван и послушно опустился на резную скамью. На этом самом месте едва не оборвался жизненный путь мэтра Птенчикова: юная индианка задумала уютно устроиться на коленях возлюбленного и всем своим немаленьким весом неожиданно обрушилась на него. Только годы упорных тренировок и дикий вопль Егора в наушнике спасли Ивана от страшной участи почувствовать себя экспонатом гербария. Чудом выскользнув из-под живого пресса, Птенчиков оказался на земле. В тот же миг раздался страшный треск, и рядом с ним приземлилась Амира, подмявшая под себя остатки скамейки.
— Вы, наверное, ушиблись? — пролепетал Иван, поспешно вскакивая на ноги. — Давайте руку, я помогу
