оружейного ряда…
– Мир тебе, почтенный купец! Не тебя ли называют Абдурахманом? – остановился бухарец возле лавки менялы.
– Да сохранит Аллах твою душу во время тяжких скитаний, чужеземец, – тяжело вздохнул меняла. – Ты угадал.
– О! Да будет благословенна наша встреча, премудрый купец, ибо у меня есть одна штука, которая может сделать тебя счастливым.
На лоб менялы легла тяжелая складка задумчивости – что же это, интересно, может принести ему счастье? Так и не найдя ответа на этот сакраментальный вопрос, он с дипломатической хитростью выдавил:
– Ну?
– Эта вещь преумножит твое богатство в десятки, нет – в сотни раз!
– О, – приободрился меняла, и впрямь начиная чувствовать себя счастливым.
– Динары, таньга и алтыны караванами потянутся в твои кладовые…
– Караванами?!
– Стадами! Стаями! Роями! И этими… львиными прайдами!
– Я согласен, – важно кивнул меняла. – Давай свою штуку.
– Подожди, любезный купец. Мы еще не договорились о цене.
– Думаю, этого хватит. – Меняла небрежно зачерпнул горсть медяков.
– Ценю твое остроумие. Двадцать раз по столько, и золотыми.
Абдурахман впился в него буравящими глазками:
– Философский камень?
– За кого ты меня принимаешь! – возмутился Птенчиков, одергивая сбившийся у живота халат.
Сонливость Абдурахмана как рукой сняло. Безошибочным чутьем торговца он понял, что на базар Истанбула залетела крупная птица. Нет смысла описывать последовавший засим торг: на Ивана, целый год бившегося за торжество художественной правды в созданном при колледже XXII века экспериментальном театре, накатил приступ актерского вдохновения. Учитель литературы сражался за каждую монету так, будто от исхода этого поединка и впрямь зависело все его дальнейшее благополучие. Наконец запыхавшиеся противники пришли к консенсусу. Меняла, скрепя сердце, отсчитал требуемую сумму, а Иван выложил на прилавок узелок с молекулярным резонатором.
– Что это? – вытаращился Абдурахман, развернув дрожащими от нетерпения пальцами тряпицу.
– Три-нуль-персператор. Очень нужная штука для знающих людей. – Иван значительно подмигнул покупателю.
– Три… что?! – взревел разъяренный меняла. – Ты, зловонный сын извращенной любви гнусных джиннов! Да присохнут твои внутренности к мостовой перед тем, как туда ступит парадное шествие слонов султана! Как ты посмел предложить мне такое?
– А в чем, собственно, проблема? – растерялся Иван, не усмотревший в своем предложении ничего неприличного.
– Сейчас кликну стражу – сразу поймешь, какие у тебя проблемы! – брызгал слюной меняла, сгребая обратно выторгованные Иваном деньги. – Забери свою штуковину и предложи слабоумным под мостом калек.
Птенчиков едва успел подхватить молекулярный резонатор, пока тот не превратился в пыль под сапогом почтенного купца.
«Провал!» – простонал он по внутренней связи, прикрывая уникальный механизм полой халата. Варвара не успела ответить: из-за угла соседней лавчонки выглянул чрезвычайно взбудораженный человек и призывно замахал мэтру по неразрешимым вопросам.
– Не мельтеши, почтеннейший, – настороженно приблизившись, произнес Иван. – Тебе нужна моя помощь?
– Нет, мне нужен твой три-нуль-перпер… В общем, я могу купить то, что ты продаешь.
Благополучно сплавив неожиданному покупателю ценную запчасть к рогу изобилия под названием «Однорукий бандит», Птенчиков незаметно прицепил к его халату «видеожучка», передающего изображение прямо на монитор машины времени, где несла вахту Варвара Сыроежкина. Чрезвычайно довольный собой, мэтр решил все же последовать за объектом наблюдения лично и сел ему на хвост, стараясь не слишком высовываться из толпы. Слежение с воздуха, которое продолжал вести воробей- биоробот, стало третьей ступенью контроля.
«Странно, что Абдурахман проявил полное непонимание ситуации, – размышлял Птенчиков, для конспирации прикрывая лицо рукавом халата. – Я бы даже сказал, агрессивное непонимание. Неужели мы ошиблись в своих расчетах и во главе преступной организации стоит кто-то другой? Нет, этого не может быть. Казино принадлежит Абдурахману, Егор заточен в подвале его дома… Доказательства очевидны! Значит, он ломал передо мной комедию. Во всеуслышание отказался от покупки нуль-пересператора, чтобы тут же подослать ко мне „шестерку“. Но зачем?»
Иван споткнулся о массивное верблюжье седло и угодил в хитроумную западню из упряжи.
– О, сын греха, да отсохнут… – протяжно начал возмущенный торговец, упирая руки в бока.
«Вот незадача, я же веду наблюдение! Мне никак нельзя привлекать к себе внимание окружающих», – разволновался Иван и поспешно сунул ему в руку серебряную монету.
– Проходи, дорогой! – расцвел хозяин западни. – Для таких ценителей, как ты, у меня еще есть…
Однако Иван уже выпутал ногу из кожаной уздечки и, не слушая продавца, поспешил прочь.
– Подожди, любезный! Седло-то забыл! – завопил торговец во всю силу тренированных легких. – Эй, бухарец, ты куда припустил, будто напоролся мягким местом на рога шайтана? Остановите его, люди, я честный купец и проданный товар оставлять у себя не привык!
Охочие до бесплатных развлечений горожане заулюлюкали, захохотали, стали хватать Птенчикова за халат и тянуть обратно к лавке, где с верблюжьим седлом в руках гордо стоял щепетильный торговец.
– Вот, носи на здоровье. – Он торжественно вручил Ивану седло.
– Спасибо, – пробормотал Птенчиков и… понес.
Оторвавшийся от наблюдения «объект» давно скрылся из виду.
«Не расстраивайтесь, Иван Иванович, он идет прямиком к дому Абдурахмана», – утешила мэтра сидящая у монитора ученица.
«Вот так просто, без затей и отвлекающих маневров? – поразился Птенчиков. – Почему тогда сам Абдурахман разыграл передо мной целый спектакль?»
«Возможно, он хотел обмануть не вас, а конкурентов, – предположила Варвара. – Любители араки, кофе и гашиша тоже не отказались бы завладеть секретом игровых автоматов».
«А ведь ты права», – задумчиво признал мэтр, заставив свою ученицу покраснеть от удовольствия.
Не спеша и уже не пытаясь скрываться, он пошел к дому Абдурахмана. Добросовестная Сыроежкина докладывала ему обстановку со стереокартинки, передаваемой на монитор совместными усилиями воробья и жучка. «Шестерка» с пресператором, зажатым под мышкой, благополучно достиг ворот и постучал. Охрана пропустила его внутрь, он приблизился к дверям дома, и тут…
«ЧА-а-а!!!» – зазвенел в голове Ивана отчаянный крик звезды натурологии: биоробот как раз намеревался прошмыгнуть в приоткрывшуюся дверь, как острые когти пронзили его мягкое тельце. Чудо прогресса, гениальное достижение научной мысли жалобно хрустнуло на зубах банальной помоечной кошки и замолчало навек.
«Я ее… Я ее… – всхлипывала потрясенная Варвара. – Перевоспитаю!»
«Не отвлекайтесь, коллега, сейчас самое важное – не пропустить, кому передаст этот так называемый „нуль-пересператор“ наш объект, – вернул ее к действительности Иван. – Следите за показаниями „жучка“, когда он войдет в дом…»
«Иван Иванович, его не пустили в дом! Забрали сверток и захлопнули дверь», – растерянно сообщила Варя.
«Оx, – только и сумел произнести мэтр по неразрешимым вопросам, обессилено опускаясь в верблюжье седло. Тройное наблюдение потерпело фиаско! – Как же мы не сообразили, что нужно крепить „жучка“ прямо к резонатору?»
