сопротивления, сжечь и уничтожить все, что нельзя забрать с собой, устрашить противника так, что он сам явится в Ригу, прося мира и крещения.
А если ждать до зимы, войско Миндаугаса успеет вернуться из Мазовии, и поход уже не станет легкой прогулкой за добычей. Литовский князь, наверняка, решился после прошлогоднего разорения рыцарями Нальши идти в столь далекий рейд, именно в расчете вернуться к зиме, когда опасность нового нападения наиболее вероятна. Вот почему так торопились рыцари, невзирая на тяготы похода, которые могла им принести прибалтийская осень!
* * *
После молебна в Риге, который провел сам епископ, магистр Фольквин дал знак к выступлению. Затрубили рога, загрохотали барабаны. Воины тронули поводья. За городом Фольквин и другие предводители похода, среди которых были Данненберг и Хазельдорф, отъехали в сторону, чтобы увидеть все полки. Первыми скакали разведчики. Это был небольшой отряд легковооруженных всадников, который должен был указывать путь остальным. Сразу за разведчиками показались стяги крестоносцев. Их было великое множество, наверное, не менее тысячи. Щиты с разноцветными гербами, копья с флажками. Среди крестоносцев царило оживление. Они дождались своего часа. Настоящий крестовый поход! Будет о чем рассказать дома в Германии. В рядах рыцарей слышались разговоры, веселые выкрики. Весь город вышел провожать объединенное войско. Горожане толпились по краям дороги, что тянулась на юг вдоль берега спокойной Даугавы, приветствуя уходящее войско.
Копыта множества коней подняли над дорогой длинное облако белой пыли. Вслед за крестоносцами взвился стяг ордена. Братья в белых плащах с нашитыми красными крестами и мечами ехали молча, сплоченными рядами. Привычные к походам суровые воины спокойно смотрели вперед, уверенно направляя коней. Меченосцы ехали налегке. Их тяжелые доспехи и запасные копья везли в обозе. Отдельным полком следовали орденские слуги и оруженосцы. Потом показались значки и стяги крещеных эстов, которых много собралось из разных земель этого края. Целый лес копий поднимался над их походными порядками. Хоругви псковского полка плыли над толпой. Статные всадники в блестящих кольчугах под плащами и сверкающих шлемах весело переглядывались между собой. У каждого был меч и копье, за плечами — луки.
После псковичей мимо магистра прошел полк рижского епископа. Его составляли рыцари, состоявшие на службе у епископа, его ленники. Они, как и братья ордена, постоянно жили в Ливонии, но при этом не были монахами. За рыцарями проследовали их слуги и оруженосцы. Шум в толпе провожающих усилился, когда пошли рижане. Полк, сформированный и снаряженный Ригой, шел под своим стягом. Горожане провожали своих родных в большой поход. После рижан прошли отряды ливов. Полк латгалов замыкал это внушительное шествие. Белая пыль, поднята копытами коней и ногами пеших воинов, еще долго держалась в осеннем воздухе.
— Да, с такой силой мы непобедимы, — воодушевившись, заметил граф Данненберг. Фольквин ничего не ответил. Только неопределенно покачал головой и, пришпорив коня, быстро поскакал вслед уходящему войску.
* * *
Дорога сначала шла вдоль правого берега Даугавы, вверх по течению. Полки растянулись в пути в длинную непрерывную ленту. Позади громыхали повозки, груженые припасами, копьями, стрелами. Тяжелое вооружение рыцарей было в тюках, навьюченных на запасных коней. Возбуждение не покидало крестоносцев. Начало пути не предвещало никаких неприятностей. Путь шел по землям, подвластным ордену. Вблизи орденских замков можно было спокойно делать привалы, не опасаясь неожиданных нападений. Миновав Лиелварде, Айзкраукле и Кокнесе, крестоносцы благополучно переправились через Даугаву. Дальше простирались земли селов. Все было спокойно. Магистр отдал приказ быть настороже и выслал разведку вперед. Никаких признаков неприятеля не было видно. Крестоносное войско продолжало движение.
Леса сменялись, лугами, крестоносцы переходили вброд многочисленные речушки и ручьи. Пройдя через Селию, войско придвинулось вплотную к литовским рубежам. Усталые после долгого пути, крестоносцы расположились лагерем на опушке леса. Разведчики донесли магистру, что неподалеку находится литовское селение. Наутро крестоносцы всей мощью обрушились на приграничные области. Литовские земли были застигнуты врасплох. Лесные селенья занялись огнем. Дым застлал полнеба. Отряды железных всадников наводнили округу. Ничего не подозревавшие литовцы гибли, не успев схватиться за оружие. Начались грабежи и кровопролития, как это всегда бывает на войне. Крестоносцы захватили множество пленников. Слуги едва успевали вязать полон веревками. Огромные толпы рыцарей носились, словно злые духи в своих глухих шлемах, мимо пепелищ. Завидев за деревьями дым, жители соседних селений бросали пожитки, уходили в леса. На много верст кругом все опустело. За несколько дней огромное войско превратило благополучный край в пустыню. Там, где огненным вихрем прошлись жестокие латники, не оставалось ничего живого. Пепел и кровь, повсюду тела погибших. Крестоносцы, впервые участвовавшие в походе, были вне себя от радости и возбуждения. Они не рассчитывали на столь легкую победу. Почти никакого сопротивления! И сколько добычи!
Крестоносцы не могли видеть, как за едким дымом пожарищ, за дремучими лесами и болотами копились литовские силы. Гонцы из разоренных мест уже сообщили князьям о нежданном нападении крестоносцев. Грозная весть молнией разнеслась по Литве. Повсюду начались военные сборы. Княжеские дружинники седлали коней. Ополченцы брали свои тяжелые палицы. За лесами возле одного из княжеских замков вырос большой военный лагерь. Воеводы с князьями думали, как удобнее нанести пришельцам удар. Жемайтийский князь Викинтас, взявший на себя руководство походом, предложил перехватить войско на обратном пути в Ригу, когда они будут идти через пограничную же-майтийскую землю Сауле, за которой уже начинается подвластная крестоносцам Восточная Земгалия. Он сказал:
— Враги уже опустошили Литву. Немецкое войско вот-вот повернет назад. Надо выслать разведку, чтобы проследить, какой дорогой они станут возвращаться. Пусть разведчики идут за ними по пятам. Не выпустим врага. Им за все воздастся. Пяркунас отомстит за своих детей!
Тем временем воеводы продолжали приводить новые отряды всадников. Бряцанием оружия и ржанием множества коней наполнился литовский лагерь.
Литовские боги готовили свой ответный удар.
* * *
Да, случилось именно то, на что никак не рассчитывали крестоносцы. Литовцы, несмотря на отсутствие великого князя и его дружины, решили дать отпор явившимся на их земли с огнем и мечом рыцарям креста. И не просто решили, а осмелились выйти на сражение.
Ни один источник не называет прямо имени князя, возглавлявшего литовских воинов в знаменитой битве. Возможно, сами павшие в сражении меченосцы и пилигримы так и не узнали, под чьим знаменем литовская рать преградила им путь в роковое весеннее равноденствие 1236 г. Кто же такой князь Викинтас Жемайтийский, и почему именно ему историки приписали великую победу в великом сражении? Были ведь в Литве и другие более известные имена...
В 1249 году, спустя 13 лет после битвы при Сауле, в Литве началась усобная война между великим князем Миндаугасом и его племянниками Таутвилой и Гедвидасом, в которую, на стороне последних, активно вмешались соседние державы — Галицко-Волынская Русь и Ливония. И именно князя Викинтаса, приходившегося Таутвиле и Гедвидасу дядей по матери, Даниил Галицкий отправляет послом в Ригу для переговоров о союзе против Миндаугаса. И магистр, и рижский епископ приняли жемайтийского князя. Предложенный им от имени Даниила договор был заключен. Но при этом дан был галицкому князю такой странный ответ: «яко тебе деля миръ створимъ. со Выкынтомъ. зане братью нашоу многоу погоуби». То есть только ради союза с Даниилом ливонский магистр Андрей Штирлянд сел за стол переговоров с Викинтасом, несмотря на то, что большое количество братьев-рыцарей пало от его руки. И сам магистр жаждал скорее мести, чем дружеской беседы с этим князем. Где же и когда случилось столь крупное сражение, в котором жемайтийский князь мог нанести рыцарям такой серьезный урон? Только в 1236 году при Сауле. Потому что иных столь же крупных битв и столь же тяжелых поражений немецких рыцарей за все предшествующие годы не происходило. Вот почему именно Викинтаса считают главным героем Саульской битвы.
То, что именно он в отсутствии Миндаугаса возглавил сопротивление, нет ничего удивительного. Жемайтия была второй по величине землей Литовского великого княжества, и, возможно, ее князь считался вторым по значению лицом в государстве. Не только по зову сердца, но и по долгу службы мог он принять на
