божьей воле в смысле истинного отказа от эгоизма лучше, когда нет понятия Бога. Парадоксальным образом я воистину следую божьей воле, когда забываю о Боге. Концепция пустоты в дзен-буддизме предполагает истину оставления своеволия, но без опасной регрессии к идолопоклонству, предполагающему отца-помощника.
IV. Природа сознания, репрессия и де-репрессия
В предшествующем разделе я попытался очертить те идеи человека и человеческого существования, которые лежат в основе «гуманистического» психоанализа. Он разделяет их со всеми другими гуманистическими философскими и религиозными учениями. Теперь нам следует рассмотреть специфический подход психоанализа к решению поставленных им целей.
Самым характерным элементом психоаналитического подхода, конечно, является стремление сделать бессознательное сознательным, либо, говоря словами Фрейда, превратить Оно в Я. Но эта формула не так проста, как кажется. Сразу возникают вопросы: что такое бессознательное? Что такое репрессия? Как бессознательное делается сознательным? Если это происходит, то каков результат?
Прежде всего, следует учесть, что термины «сознательное» и «бессознательное» используются в нескольких различных значениях. В одном из них, которое можно назвать функциональным, «сознательное» и «бессознательное» относятся к субъективному состоянию индивида. Говоря, что он осознает то или иное психическое содержание, мы имеем в виду, что он отдает себе отчет в своих аффектах, желаниях, суждениях и т. д. Бессознательное в том же смысле относится к состояниям, в которых личность не отдает себе отчета в своем внутреннем опыте. Если бы индивид вообще не имел представления ни о каком, своем опыте, включая сенсорный, то он был бы подобен личности, которая является бессознательной. Говоря, что личность осознает какие-либо аффекты и т. п., — имеют в виду то, что она сознательна в той мере, в какой речь идет об этих аффектах. Бессознательность каких-либо аффектов означает, что человек их не осознает. Следует помнить, что «бессознательное» относится не к отсутствию каких-то импульсов, чувств, страхов и т. п., но лишь к отсутствию отчета в этих побуждениях.
От функционального значения терминов «сознательное» и «бессознательное» совершенно отличается другое, связанное с определенной топикой и локализацией содержания этих понятий. Здесь «сознание» есть одна часть личности со своим специфическим содержанием, а «бессознательное» представляет собой другую часть с иным специфическим содержанием. Для Фрейда бессознательное было по сути своей местом обитания иррационального. У Юнга все переворачивается: в бессознательном пребывают глубочайшие источники мудрости, тогда как сознание является интеллектуальной частью личности. С этой точки зрения бессознательное представляет собой нечто вроде подвала дома, где скапливается все, чему нет места в верхней надстройке. У Фрейда этот подвал содержит в основном человеческие пороки, у Юнга — по преимуществу человеческую мудрость.
Как подчеркивал Г. С. Салливан, использование понятия «бессознательное» в смысле некоего места является неудовлетворительным и в значительной мере бессодержательным образом психических фактов. Я мог бы добавить, что предпочтение, отдаваемое такому — скорее субстанциальному, нежели функциональному — представлению, соответствует общей тенденции современной западной культуры: воспринимать все в терминах вещей, которые мы имеем, а не в терминах бытия. Мы имеем проблему тревоги, имеем бессонницу, имеем депрессию, имеем психоаналитика, подобно тому как мы имеем автомобиль, дом или ребенка. В этом же духе мы имеем «бессознательное». Не случайно многие употребляют вместо «бессознательного» слово «подсознательное». Причина тут очевидна: «подсознательное» лучше подходит для локализации. Я могу сказать, что я «бессознателен» в отношении чего-либо, но я не могу сказать, что я «подсознателен» по этому поводу.
Понятие «сознание» используется еще в одном значении, которое иногда приводит к путанице. Сознательное отождествляется с интеллектуальной рефлексией, тогда как бессознательное рассматривается как нерефлективный опыт. Конечно, такое употребление терминов «сознание» и «бессознательное» не вызывает возражений, если только оно самым четким образом отличается от первых двух значений. Тем не менее оно не кажется мне удачным: интеллектуальная рефлексия, разумеется, всегда сознательна, но далеко не все осознаваемое представляет собой рефлексию интеллекта. Глядя на определенного человека, я отдаю себе отчет как в том, каков он, так и в моем отношении к нему; но это осознание будет тождественно интеллектуальной рефлексии лишь в том случае, если я отделил себя от данного человека в субъект-объектном отношении. Равным образом дыхание, которое я осознаю, означает нечто иное в сравнении с моим размышлением о моем дыхании. На деле, стоит мне начать думать о моем дыхании, как я уже не отдаю себе в нем отчета. То же самое можно сказать о всех актах, посредством которых я соотношу себя с миром. Об этом несколько слов ниже.
Решив говорить о бессознательном и сознательном скорее как о состояниях, в которых человек отдает или не отдает себе отчет, чем как о «частях» личности либо каком-то специфическом содержании, мы должны теперь рассмотреть вопрос о том, что препятствует осознанию нашего опыта. Иначе говоря, почему он не становится сознательным.
Но перед тем как обратиться к этой теме, нужно сначала ответить еще на один вопрос. В психоаналитическом контексте предполагается, что сознание наделено большей ценностью, чем бессознательное. Но если бы это было так, то зачем нам надо было бы стремиться к расширению сферы сознания? Напротив, практически очевидно, что сознание, как таковое, не обладает особой ценностью. Подавляющая доля того, что содержится в сознании людей, — фикции, обман, бред. В основном это объясняется не столько тем, что люди не способны видеть истину, сколько социальными причинами. На протяжении большей части человеческой истории (за исключением некоторых первобытных обществ) незначительнее меньшинство правило и эксплуатировало большинство своих собратьев. Для этого меньшинство обычно прибегало к силе, но одной силы недостаточно. Большинство должно было принимать эксплуатацию по доброй воле, а это возможно лишь в том случае, если сознание людей заполнялось всякого рода ложью, фикциями, оправдывающими и объясняющими приемлемость власти меньшинства. Но это не единственная причина того факта, что в сознании людей большинство представлений о самих себе, других людях, обществе являются фикциями. В своем историческом развитии каждое общество, стремясь к выживанию, становится заложником той определенной формы, в которой оно развивалось, а потому в угоду самосохранению игнорирует более широкие цели, общие для всех людей. Такое противоречие между социальным и универсальным ведет также к производству (по всей социальной шкале) всякого рода фикций и иллюзий, функцией которых является отрицание и рационализация дихотомии между общечеловеческими целями и целями данного общества.
Поэтому мы можем сказать, что содержание сознания по большей части представляет собой фикции и галлюцинации, тогда как реальность в нем как раз отсутствует. Сознание само по себе не есть нечто желаемое. Лишь там, где скрытая реальность (то есть бессознательная) открывается и потому перестает быть скрытой (то есть становится сознательной), достигается нечто, обладающее ценностью. Мы еще вернемся к этому вопросу. Сейчас я хотел бы подчеркнуть, что наше сознание по большей части есть «ложное сознание», причем фиктивными и нереальными понятиями его заполняет главным образом общество.[39]
Но общество действует не только путем вливания фикций в наше сознание. Оно также препятствует осознанию реальности. Это прямо ведет нас к центральной проблеме: как осуществляется репрессия, откуда берется бессознательное.
Животное наделено сознанием окружающих его вещей. Используя терминологию Р. М. Бака, мы можем назвать его «простым сознанием». Структура человеческого мозга, большего по размеру и более сложного, чем у животного, позволяет выйти за пределы этого простого сознания и является фундаментом самосознания, осознания себя как субъекта опыта. Возможно, как раз в силу своей значительной сложности этот процесс осознания у человека может происходить несколькими способами, и, для того чтобы какой- либо опыт был осознан, он должен быть понят в тех категориях, на которых строится сознательное мышление. Одни из этих категорий, например пространство и время, могут быть универсальными, то есть
