– Молли, я собирался рассказать тебе все перед своим отъездом в Орендж. Я собирался тебе во всем признаться!
Она боролась со слезами, душившими ее, боролась и проиграла. Она не смогла удержать их, слезы градом покатились по ее щекам. Рубел попытался утереть их. Она отскочила, словно он выстрелил в нее. Молли сердито сама вытерла лицо.
– В п-п-понедельник? – проговорила она, заикаясь. – В п-понедельник перед отъездом?
Вдруг она поняла, что если сейчас же не уйдет, то не сможет ручаться за себя.
– Но теперь тебе не о чем беспокоиться, – выкрикнула Молли.
Повернувшись, она побежала по тропинке к дому, взлетела по ступенькам и бросилась на кровать, разразившись рыданиями.
Джубел растерянно смотрел вслед обезумевшей мисс Дюрант.
– Кажется, я растревожил змеиную нору.
Рубел тяжело вздохнул и обнял брата за плечо.
– Это не твоя вина, Джуби, не твоя вина.
Без дальнейших объяснений он побежал в дом, промчался по лестнице и ворвался в спальню Молли. Его сердце стучало, как паровая машина.
– Молли!
Звук его голоса вызвал новый приступ рыданий. Почему она только не закрыла дверь на ключ?
– Уходи!
– Я не уйду, пока не объясню все.
Он подошел к пуховой постели. Сердце у него подпрыгнуло к горлу. Цветное лоскутное одеяло закружилось перед глазами. На середине просторной кровати лежала Молли, свернувшись калачиком, словно стараясь защититься от нападения – от него!
Рубел был в полнейшем отчаянье. Так долго мечтая об этой постели, он никогда не представлял себе, что однажды подойдет к ней при подобных обстоятельствах. Слезы выступили у него на глазах. Его сердце стучало где-то в горле. Он опустился на матрац на колени. Пуховый, как она и говорила.
– Молли, позволь мне все объяснить!
– Нечего объяснять, все и так ясно! – крикнула она через плечо.
Когда он попытался перевернуть ее, она напряглась всем телом. Он убрал от нее руки, чувствуя в них дрожь.
– Уходи! Уходи сейчас же! Ты получил все, что хотел! Теперь уходи!
– Я люблю тебя, Молли, – слова вырывались каким-то резким звуком из его горла. – Я люблю тебя так сильно, что моя жизнь будет бессмысленна без тебя.
Она слышала искреннюю боль в его голосе и то, что его голос дрожит от страха ее потерять. В глубине души она верила ему. Или хотела верить? Но не смела. Поверить?.. Еще раз?..
– Не жди, что я снова поверю твоим обманам!
– Это правда, черт побери! Это правда! Ничто не было обманом! Ничто, клянусь!
– Кроме твоего имени! Ты позволил мне полюбить Джубела.
– Нет, не Джубела! Рубела, себя!
– Мужчина, которого я полюбила, не оставил бы меня, как это сделал в первую нашу ночь Рубел.
– Я понимаю это теперь. Я поступил так, потому что… Я уже объяснял тебе, Молли. Я не готов тогда был к мыслям о семье, я испугался.
Он сел на кровать и протянул к ней руку. Он начал нежно поглаживать ей плечи, и каждый раз, когда она вздрагивала от его прикосновения, Рубелу казалось, острый нож вонзается в его сердце.
Она попыталась оттолкнуть его руку. Он склонился над ней и уткнулся лицом в ее волосы. Рубел подумал, как странно все: они собирались заняться любовью в лесу, но увидели, что случилась беда, а другая беда поджидала их дома.
– Я испугался тогда, – повторил он. – Но сейчас у меня нет в душе страха.
Молли вновь содрогнулась от рыданий. Рубел чувствовал, как его собственные легкие собираются разорвать ему грудь. Слезы блестели и у него на глазах. Он попытался вновь перевернуть ее, но Моли осталась лежать, свернувшись клубком.
– Уходи, Джубел… или кто бы ты там ни был, черт тебя побери! Уходи из этого дома. Покинь Блек-Хауз… прежде чем вернутся дети…
При мысли о детях, комок сразу подступил у него к горлу.
– Я объясню им все, Молли. Они поймут.
Молли стряхнула его руку, заставив вновь выпрямиться.
Он был так близко, здесь, рядом, у ее постели! Она могла протянуть руку и коснуться его. Она могла броситься к нему в объятия и сказать, что безумно его любит и не имеет значения, как его зовут! Она любит его и будет любить всегда!
Но нет, это имело значение: он лгал ей в самые сокровенные минуты, и если она позволит ему остаться, он будет лгать снова. Сев на кровати, она постаралась не встречаться с ним взглядом. Когда он потянулся к
