сестре.
– Шугар говорит, что она не может справиться с малышами.
Молли сомневалась, что она сейчас окажется в состоянии с ними справиться, но все же пошла. Шугар приготовила для нее большой бутерброд из оленины и силой заставила съесть его, в то время как малыши требовали ответить, что случилось с Джубелом.
– Его зовут не Джубел, – сказала Молли. – Его имя Рубел.
– Но где мистер? – спросил Малыш-Сэм, для него неважно было его имя.
– Он уехал, – ответила Молли. – Он был нашим постояльцем, а постояльцы остаются до тех пор, пока не закончат свои дела. Потом они… потом они уезжают.
– Почему же он не попрощался? – спросил Вилли Джо.
Молли прикусила язык, чтобы не сказать, что Рубел Джаррет имеет обыкновение всегда уходить, не прощаясь, она знала это лучше, чем кто-либо другой. У нее кольнуло сердце, когда она вспомнила его просьбу поговорить с детьми. Она отказала. Она не могла позволить ему причинить боль детям.
– Ты говорила, вы собираетесь пожениться, – сказал Вилли Джо. – Как же ты теперь сможешь выйти за него замуж, если он уехал?
– Теперь я не смогу выйти за него замуж.
Тревис перевел разговор на другую тему:
– Лес на самом деле срублен?
– Боюсь, что так.
– Это он сделал?
– Нет.
Хотя, впрочем, все возможно, если принять во внимание его склонность к обману, но Молли оставила эту мысль при себе.
– Нет, Джу… э… Рубел тут ни при чем, – но произнося и эти слова, Молли думала: «Почему бы и нет?»
Он причинил столько горя ее семье, сколько только смог. Почему бы ему не украсть и лес тоже?
– Попаду ли я теперь в школу святого Августина?
– Я не знаю, Тревис, – искренне ответила Молли. – Я не в состоянии сосредоточиться сегодня. Завтра утром я постараюсь что-нибудь придумать.
– Если бы ты не прогнала Джубела, он точно смог бы что-нибудь придумать, – проворчал Тревис.
– Его зовут Рубел.
– Какая разница? – спросил Вилли Джо. – Ты всегда путаешь мое имя и Сэма, мы же не выгоняем тебя за это из дома!
Шугар отправила детей в кровать, и Молли смогла тоже пораньше лечь спать. Но длинная одинокая ночь не принесла ей отдыха. Лежать одной в этой просторной пуховой постели было сущим мучением. Она все время ворочалась, вспоминая шутки по поводу пухового матраца. Впрочем, это были не шутки, а обещания – несбывшиеся обещания, несбывшиеся мечты, разрушенная жизнь… – вот что Рубел Джаррет оставил после себя в Блек-Хауз!
К утру Молли не думала уже о нем, как о Джубеле. Она столько раз в течение этой ночи проклинала его, что теперь он окончательно стал для нее Рубелом – мужчиной, лгавшим ей, подлецом, покинувшим ее.
На следующий день Молли снова оставила Шугар одну обслуживать посетителей. Она боялась, что убежит при первом же вопросе о Джубеле Джаррете. А любопытные вопросы будут наверняка, это она знала. Рубел был прав в одном – обедать к ней приходили не только для того, чтобы попробовать отменную кухню Шугар, но и чтобы сунуть нос в ее личные дела.
Дав гостям время убраться восвояси, Молли спустилась по задней лестнице на кухню, где Шугар возилась одна. Когда Молли взяла полотенце, чтобы вытереть посуду, старая негритянка остановила ее.
– Сядьте-ка и поешьте, мисс.
Молли не стала возражать, тем более, что Шугар столь сосредоточенно накладывала на тарелку ей еду, что Молли не сомневалась: за этим последует еще один выговор.
– Где малыши? – спросила она, вдруг вспомнив, что не слышит их голосов уже несколько часов кряду, что весьма необычно, особенно для субботнего дня.
– Тревис повел их на рыбалку.
– Тревис?
– Ага, Тревис, – Шугар посмотрела на Молли внимательно и сердито. – Этот человек хорошо повлиял на всех здесь, мисс Молли. И даже вы не можете отрицать этого. Я пришла к такому выводу этой ночью и скажу вам прямо сейчас, что Вилли Джо прав: не имеет значения, как человек называет себя; что у него внутри, вот что имеет значение!
– В том-то и дело! – разбушевалась Молли. – Он лжив и бесчестен!
– Я не знаю, конечно, всей истории, – вмешалась Шугар, – но нет ни одного живого человека, будь то мужчина или женщина, который был бы только хорош или плох. Может быть, он обманывал вас из хороших побуждений. Мне помнится, вы направили на него ружье в первый день.
– Я хотела его убить.
