– Он лгал, Линди. Он не Джубел Джаррет, он его брат-близнец Рубел.
Линди нахмурилась.
– Зачем он лгал?
– Чтобы обмануть меня.
– Но… я не понимаю… Ты знала его раньше?
Молли кивнула.
– Кого, Джубела или Рубела?
– Рубела, – Молли вздохнула, взвешивая, стоит ли рассказывать Линди правду, и если да, то до конца ли.
– Почему он солгал? Это же лишено всякого смысла!
– Смысл был. Он приходил на танцы в Блек-Хауз примерно год назад, когда была еще жива мама.
– И..?
– И мы танцевали… всю ночь…
Голос Молли задрожал, она вновь вспомнила события, которые теперь уже наверняка она никогда не забудет.
– И что..?
Моли коротко вздохнула и молча покачала головой. Она не решалась рассказать Линди о той ночи в сторожке.
– Те танцы разрушили всю мою жизнь, Линди.
– Расскажи мне правду! Почему он вернулся? Почему лгал? Почему уехал? Почему ты пытаешься его ненавидеть?
Молли пристально посмотрела на сестру, удивленная зрелостью и проницательностью ее вопросов. Да, она хотела ненавидеть Рубела Джаррета. Она хотела. И когда-нибудь сумеет возненавидеть его.
– Ты помнишь, как я беспокоилась за тебя и Джефа?
Линди стояла молча.
– Ты помнишь ту ночь танцев, когда Джубел… э… Рубел был просто взбешен и выбросил Джефа из дома, отослав тебя в твою комнату?
– Как я могу забыть это?
– Я думала, он был просто раздражен тогда, но теперь я понимаю, почему он так поступил. Он не хотел, чтобы вы с Джефом совершили ту же ошибку, что совершили мы с ним той ночью, год назад.
Глаза Линди расширились. Когда девочка поняла, о чем речь, она обняла сестру.
– Это не было ошибкой! Ты любишь его, Молли!
Молли задушила в себе рыдания.
– Нет, я не люблю его! – она исправилась: – Вернее, я не любила его тогда, и он не любил меня. Впрочем, ни тогда, ни сейчас, – ее сердце стонало от боли. – Это было… все, как он и говорил тебе и Джефу. Мы чувствовали влечение тел, но не наших душ и сердец.
Размышляя и вспоминая, Молли решительно отстранилась и посмотрела Линди в лицо, откинув волосы сестры назад и заведя их за уши.
– Он ушел той же ночью. Он даже не остался попрощаться. Когда на следующее утро я спустилась вниз, еще не высохла роса, а он уже ушел. И я ничего не слышала о нем с тех пор, пока он… пока он не появился вдруг перед нашей дверью.
– Ты ненавидела его весь год, пока он не вернулся?
– По правде говоря, я ненавидела себя, Линди. О, пожалуйста, пойми меня! Когда мужчина и женщина сходятся, как это было с нами, для женщины это всегда больше, чем близость. Когда ты молода, тебя мучает такое стремление к любви, что иногда оно невыносимо и столь велико, что обременяет сердце, разум, но… но когда ты решаешься на близость с мужчиной, ты всегда уходишь от него другим человеком, Линди… Вот почему я хотела, чтобы ты сначала узнала хорошо Джефа и была бы уверена в своих чувствах. Мне не хотелось, чтобы ты допустила ту же ошибку, какую допустила я сама.
Молли выпалила все на одном дыхании, и слова заключали в себе так много правды, что ее глаза снова наполнились слезами. Она вспомнила, что рассказывала Джубелу-Рубелу, как забыла об уважении к себе, занимаясь любовью с его братом, и признание прозвучало так, словно она и не сожалеет вовсе.
Но он сожалел и не хотел, чтобы Линди совершила ту же ошибку. Значит, он считал ту ночь ошибкой! А сейчас он провел ее снова по той же усыпанной шипами роз дороге! Думать об этом было невыносимо.
– А я уже никогда не узнаю, была бы ошибкой моя близость с Джефом или нет.
Погруженная в собственные мысли, Молли не сразу поняла, о чем говорит сестра, она нахмурилась.
– Он уехал с Джубелом, – объяснила Линди.
– Рубелом, – поправила Молли.
Излив в разговоре с сестрой все наболевшее, Молли превратила горе в злость, и злость помогла ей вернуться к мыслям о семье. Ничто другое уже не имело для нее значения.
Но спуститься к ужину вниз Молли не решилась. После того, как разошлись гости, Линди вернулась к
