его без нужды. А потому ответила с оглядкой, тщательно подбирая слова:
– Я вижу в нем болезнь. Это как инородное тело или… тень здесь. – Она указала на свой левый бок. – В нем она очень сильна.
Они сидели перед камином в апартаментах Дойла в «Палмер-хаузе». Индианка устроилась, скрестив ноги, на полу, поближе к огню, Дойл – в кресле, смакуя бренди. Выбившийся из сил Лайонел Штерн прилег и заснул. На столике между ними стоял ларец с книгой Зогар.
– Вы говорите как доктор, мисс Уильямс, – заметил Дойл.
– Меня обучал мой дед, он имел могучий дар целителя. Но наше врачевание сильно отличается от вашего.
– В каком смысле?
– Мы считаем, что болезнь приходит извне и входит в тело; она может прятаться там долгое время и расти, прежде чем даст о себе знать.
– Каким образом? Я сам доктор, – промолвил Дойл, неподдельно заинтересованный и решивший, что, рассказав побольше о себе, сможет заручиться ответным доверием. – Точнее сказать, меня обучали на доктора. Правда, по моему разумению, врачевание действительно требует некоего особого внутреннего таланта, каковым сам я, увы, похвастаться не вправе. На поприще медицины я работал старательно и добросовестно, но все-таки эта стезя не для меня.
– Значит, вместо этого вы стали писать книги.
– Нужно же чем-то зарабатывать на хлеб. А вы, значит, среди своих считаетесь лекарем?
И снова Ходящая Одиноко ответила не сразу, хотя, в целом не доверяя белым, к этому белому человеку почему-то отнеслась иначе. Разумеется, он, как и все они, понятия не имел относительно сущности ее умений, но отнесся к ее словам с непривычным уважением. Кроме того, он, опять же в отличие от большинства белых, обладая несомненными силами, похоже, не испытывал потребности ими похваляться. Интересно, много ли таких людей в его стране? До сего случая англичан ей встречать не доводилось.
– Да, – прозвучал наконец ответ.
– И что, болезнь моего друга видна так ясно?
– Более того, его жизни угрожает опасность.
Дойл выпрямился в кресле: ее слова он воспринял вполне серьезно.
– Стало быть, это физический недуг.
– Сейчас болезнью поражен его дух, но однажды проникнет в его тело. Скоро.
– А можно его исцелить, пока этого не произошло?
– Трудно сказать: мне нужно получше к нему присмотреться.
– Но все-таки это возможно?
– Мне не хотелось бы говорить сейчас.
– А каким способом можно излечить такую болезнь?
– Убрав ее из больного.
– Но как это делается?
– У нас принято, чтобы лекарь изгонял недуг из тела больного, принимая его в свое тело.
– Создается впечатление, что это может представлять опасность для самого лекаря.
– Да.
Дойл внимательно смотрел на нее – серьезная, искренняя, доброжелательная женщина. Невольно вспомнились хвастливые, самодовольные разглагольствования Рузвельта, считавшего индейцев тормозом на пути прогресса. Его даже передернуло при мысли о тех дурацких клише, по которым судят другие народы, хотя и сам он, наверное, бывал в плену стереотипов. Но взглянуть хоть на эту Мэри – да, она совсем другая, и внешне и внутренне, но это не основание, чтобы бояться ее или презирать. И он, несмотря на полученное им традиционное медицинское образование, искренне поверил, что она обладает силой исцелять.
– А что нужно делать с болезнью дальше, после того как она изгнана из больного?
– Я посылаю ее куда-нибудь в воздух, воду или землю. Иногда в огонь. Это зависит от того, какая болезнь.
Дойл припомнил рассказы Джека про энагуа в Бразилии.
– А травы, корни и все такое – они используются у вас, чтобы составлять снадобья?
– Да, – сказала она, удивившись, что он знает это. – Иногда.
– А что вызывает болезнь такого типа, раз мы признаем, что она приходит извне?
– Когда мир вокруг нездоров, он порождает больше болезней. Они выходят из мира и входят в людей.
– А как становится больным мир?
– Люди сделали его таким, – простодушно ответила она. – Когда болезнь входит в них, она лишь возвращается туда, откуда пришла.
– Выходит, до появления человека мир был здоровым?
– Я бы сказала так: он пребывал в равновесии.
– Выходит, если человек заболевает, – доверительно глядя на нее, продолжил свои расспросы Дойл, – это лишь отражение того, что уже находится у него внутри?
– В большинстве случаев это так.
– Мисс Уильяме, я прошу сказать мне откровенно: есть ли шанс вылечить моего друга?
– Трудно сказать. Начать с того, что я не знаю, хочет ли этого он сам.
– Как это?
– Иногда человек настолько сживается с болезнью, что она кажется ему реальнее его самого.
– Это то, что случилось с моим другом?
– Думаю, что да.
– Значит, его нельзя исцелить. Никто не может.
– Нет, если эта привязанность так сильна. Нельзя, пока он сам не решит, чего он хочет. А он слишком любит смерть.
«А ведь она, несомненно, видит его насквозь, – констатировал Дойл, допивая свой бренди. – Да, пожалуй, Джека можно диагностировать как безумца с точки зрения канонов любой медицины. Остается лишь посмотреть, способна ли хоть какая-то медицина вернуть ему здоровье».
Резкий стук в дверь заставил их встрепенуться. Артур осторожно приоткрыл ее.
– Послушайте, Дойл, нам нужно поговорить, – заявил с порога Пепперман, судя по смертоносному выхлопу, основательно принявший на грудь.
– Прошу прощения, майор, придется подождать до утра…
Но не успел Дойл отреагировать, как Пепперман вставил гигантский сапог в щель, отжал дверь пошире и шагнул внутрь, где обнаружил Ходящую Одиноко у камина и Лайонела Штерна на кушетке.
– Я так и знал! – воскликнул импресарио, указав пальцем на женщину. – Вы затеваете здесь что-то неподобающее, мистер Дойл. Я буду настаивать на своем праве быть информированным…
– Майор, пожалуйста…
– Сэр, мне кажется, вы недооцениваете риск, на который я пошел, привезя вас в эту страну. Я вложил более пяти тысяч долларов собственного капитала в это предприятие, и, если вы не можете выполнять обязательства по нашему соглашению, я оказываюсь на краю пропасти!
– Майор, но я намерен выполнить все свои обязательства.
– Как бы не так! Я точно знаю, что вы затеваете!
– Неужели?
– Вы болтаетесь ночи напролет в компании подозрительных личностей, тайком притаскиваете к себе женщин, лишившихся чувств, – мне с трудом удалось уговорить гостиничных детективов, чтобы они не ворвались к вам в номер!
Пепперман расхаживал, бурно жестикулируя. Дойл обменялся беспомощным, виноватым взглядом с Лайонелом Штерном, прикрывшим собой ларец с Херонской Зогар. Ходящая Одиноко то и дело поглядывала на прислоненную к камину железную кочергу.
– Мне нужны гарантии, сэр, я должен получить соответствующие гарантии, иначе мне придется передать это дело на рассмотрение моему адвокату! Слава богу, у нас в Америке на такие случаи есть
