– Спасибо! Огромное вам спасибо! – Его слова тонули в аплодисментах; по щекам актера текли слезы. – У меня нет слов, чтобы высказать, какое для меня счастье быть среди вас. Как я тронут столь сердечным, теплым приемом!
– Сомневаюсь, чтобы я когда-нибудь еще видел человека, столь отчаянно жаждущего признания! – пробормотал Иаков с тихим удивлением.
– Можно считать это благословением.
Из других фургонов высовывались головы остальных артистов, пребывавших в такой же растерянности: пока они только всего и сделали, что въехали в город. Что же за прием устроит им эта толпа, когда они дадут представление?
Ликование мгновенно смолкло, когда огромного роста мужчина в сером плаще, единственный из виденных ими в городе людей не носивший белой туники, выступил из толпы и шагнул к фургону Бендиго, в сопровождении неряшливого вида женщины, державшей в руках тетрадь.
– Добро пожаловать в Новый город, друзья! – возгласил великан.
– Спасибо на добром слове. Я… – начал было Бендиго.
– Не славный ли ныне день?
– О, конечно, бесподобный. Я никогда…
– Вы мистер Бендиго, друг? – перебил его здоровяк.
– Он самый, сэр, к вашим услугам.
– Будьте любезны спуститься и велеть вашим людям выйти из фургонов и собраться здесь.
– Сию минуточку, сэр!
Бендиго повернулся к остальным фургонам и хлопнул в ладоши:
– «Антреприза»! Сюда, все сюда, да поскорее!
Артисты, декораторы и костюмеры собрались возле Бендиго, в то время как вокруг сомкнулась теперь молчаливая, но по-прежнему улыбающаяся толпа.
Эйлин помогла Иакову выбраться сзади из их фургона и, представляя дело так, будто он совершенно немощен, поддерживая под локоть, с передышками повела вперед.
– Честь имею представить прибывших сюда для вашего развлечения и удовольствия артистов «Предультимативной антрепризы», – провозгласил Бендиго Ример, взмахнув своей идиотской зеленой шляпой.
Великаноподобный человек тщательно пересчитывал прибывших актеров по головам. Никто в толпе не шелохнулся, люди даже не перешептывались. Их начальник заглянул к женщине в тетрадь, покачал головой, пересчитал гостей снова и нахмурился.
– Должно быть девятнадцать, – сказал он Бендиго.
– Прошу прощения?
– Здесь только восемнадцать человек. У ворот вы сказали, что девятнадцать. Можете вы объяснить это, мистер Ример?
Ример сглотнул, затравленно огляделся, поймал взгляд Эйлин и быстро отметил, что Иаков теперь без бороды. Судя по выражению лица, мысли в не самой ясной голове Бендиго бестолково бегали по кругу, как белка в колесе. Он шагнул навстречу задавшему вопрос человеку, сложив ладони и изобразив на лице совершенно избыточное, неправдоподобное дружелюбие.
– Ну, разумеется, тут все просто, мистер?..
Бендиго ждал, что тот представится. Великан молча смотрел на него и улыбался.
– Видите этого… джентльмена, добрый сэр? – Бендиго повернулся и указал на Иакова Штерна. – Он прибился к нам в Фениксе, потом захворал, и я по небрежности не включил его в список.
– Но тогда у вас должно быть на одного больше, а не меньше.
Улыбка Бендиго застыла на его лице, выдававшем явное отсутствие толковых идей. Эйлин торопливо выступила вперед.
– Это нетрудно объяснить, – спокойно сказала она. – Когда мы покинули вокзал в Викенбурге, с нами был еще один джентльмен, доктор, который задержался при нас некоторое время, чтобы проследить за выздоровлением нашего друга.
– И куда он делся? – последовал вопрос.
– Вчера отправился обратно. Его лошадь шла с нами, привязанная к последнему фургону. Понимаете, последний фургон тащился, несколько отставая, – боюсь, править упряжкой мулов дело для меня новое. Поэтому мистер Ример и не заметил, что доктор уже отбыл.
– Да-да, конечно, – закивал отчаянно потевший Ример. – Вот вам и лишний человек.
Гигант внимательно присмотрелся к стоявшим перед ним людям. Он не выказал неудовольствия, продолжая улыбаться, но все под его взглядом ежились, а Эйлин приметила, что на поясе под плащом у него висят пистолеты, а из глубокого внутреннего кармана плаща торчит рукоять обреза.
– Вот этот мужчина, – он указал на Иакова, – не ваш.
– Нет, вовсе не… – заторопился Ример.
– Он наш друг, – заявила Эйлин.
– Как его имя?
– Его зовут Иаков Штерн, – ответила она.
Здоровенный мужчина махнул женщине, та записала имя в тетрадь и перевернула страницу.
– А теперь мне нужны имена остальных ваших людей, – произнес здоровяк.
– Разумеется, сэр, – сказал Ример, вертя в руках список труппы.
– А как ваше имя? – спросила Эйлин.
– Мне нужны ваши имена.
– Я первая спросила.
Бендиго бросил на нее злобный, раздраженный взгляд; Эйлин даже испугалась: вид у него был такой, словно он готов ее растерзать.
– Брат Корнелиус, мэм, – представился здоровяк.
– Эйлин Темпл. – Она протянула руку.
Корнелиус растерянно посмотрел на нее, потом слегка пожал ее пальцы.
– Чудесный у вас город, брат Корнелиус.
– Мы знаем, – отозвался Корнелиус.
– Будь добра, помолчи, – сердито шепнул Бендиго Эйлин, не прекращая улыбаться.
– Вас разместят в гостинице, дальше по улице, – сообщил Корнелиус. – Мы сопроводим вас туда, после того как вы отвезете свои вещи в театр.
– О, предчувствую, он просто прекрасен. Уверен, в нем все будет великолепно.
– Об этом расскажете потом, – кивнул Корнелиус. – Вы будете играть в нем первыми.
Он подал знак, и женщина вручила Римеру пачку листов бумаги с отпечатанным текстом.
– Это правила поведения в Новом городе, – объяснил Корнелиус. – Прошу им следовать. Наши правила очень важны для нас.
– Разумеется, брат Корнелиус.
– Преподобный Дэй желает, чтобы сегодня вечером вы были гостями за его обедом, – заявил Корнелиус, покосившись на Иакова. – Все. – Он пристально посмотрел на Эйлин, та отвела глаза.
– Это просто великолепно! – восхитился Ример. – Передайте преподобному, что его приглашение для нас великая часть. Обед состоится в…
– Восемь.
– А куда…
– Мы явимся и отведем вас на место. Да пребудет с вами день славы.
Он отступил в толпу и пропал из виду. Ример с кружащейся от облегчения головой стал раздавать листовки труппе. Радушные добровольцы выступили из толпы, чтобы помочь с разгрузкой.
Эйлин впервые видела такое – чтобы столько людей разных рас бесконфликтно держались вместе. Но что-то здесь было пугающе не так.
Канацзучи наблюдал за всем этим сверху, со скал: слов ему, конечно, было не разобрать, но по жестам и выражениям лиц он понял немало.
Люди в белом двигались, словно части единого целого, подобно муравьям или пчелам. Никто из них,
