– Я сам подал знак.
– Но зачем?!
– Чтобы помочь тебе.
Горн взглянул на монаха с изумлением. Хонтеан впервые заговорил о непрошеной помощи.
– А ты не мог бы помочь мне немного раньше, еще до того, как мы попали в засаду?
– Нет, не мог. Тогда бы ты никогда не нашел «Айсберг» и Ильрику.
– А так найду?
– Найдешь.
– Но если Хамовники идут следом за нами, почему они медлят? Почему не уничтожат корабль с Изгнанным?
Монах пожал плечами:
– Хотят взять живыми.
– Но зачем?
– По одной причине. Помнишь монастырь на Атонге?
– Там, где мы встретились?
– Хамовники никого там не застали. Монастырь был пустым, его покинули задолго до прибытия Истребителей. Я – настоятель. Я остался. Хамовники знают, кто я, и надеются с моей помощью найти остальных Изгнанных.
– Откуда они знают, что ты настоятель?
– С тех пор, как корабли вышли в космос, мы разговариваем. Я слышу их мысли, они – мои. Я пообещал им сдаться живым, они пообещали помочь тебе.
– Но, если крейсер Хамовников настолько близко, почему Увергем его не заметил?
– Крейсер скрывается от барона в маскирующем поле.
Горн хмыкнул, уж в этом-то он разбирался:
– Ну и что? При переходе в гиперпространство и обратно его отключат!
– Все равно, нельзя увидеть то, чего нет.
– Ты же только что сказал, что есть?!
– Крейсер Хамовников скрывает их нежелание быть замеченными. Люди Увергема не посмотрят на мониторы в тот момент, когда на них можно что-то увидеть. Локаторы корабля Увергема обратятся в другую сторону. Любая случайность сыграет Истребителям на руку.
– Разве Хамовники могут действовать как Жрецы Времени?
– Эти могут.
– Почему-то не верится! Я разговаривал с Главной Северного Ордена, как с тобой сейчас. Он не производил впечатление жуткого человека, способного спрятать крейсер. Миролюбивый, добрый старик…
– Этот крейсер пришел не из Северного Ордена, Горн. Чтобы управлять миром, у Хамовников есть своя армия, своя разведка, своя служба безопасности, свои наместники на местах. У них есть и своя столица – планета Ланстайл – столица всей заселенной людьми галактики.
– Почему я о ней не слышал?
– Короли настолько же далеки от дел Хамовников, насколько простые люди далеки от дел королей. Двести лет назад никаких Избранных не было. Кто-то ведь их придумал? Те, кто не пожелал, чтобы о них знали. А Ваним Второй всего лишь такой же ритуальный Глава, как короли – ритуальные правители звездных систем. Он обычный наместник, обязанность которого – приглядывать за соблюдением правил и сообщать обо всех отступлениях от них. Мой монастырь атаковали совершенно другие люди…
– И эти люди идут сейчас по твоему следу? А что потом, когда тебя схватят?
– Суд и казнь, – Хонтеан улыбнулся. – Ты ведь знаком с процедурой не понаслышке?
Горн вздрогнул. Пусть биоинженеры и сгладили воспоминания, с момента вынесения ему смертного приговора прошло не более суток…
– Они нападут не сегодня? – спросил юноша.
– Не раньше, чем барон Увергем приведет нас к «Айсбергу». Таковы условия договора.
– Но почему Хамовники слушаются тебя? Ты заперт в каюте и не сможешь навредить ни им, ни себе!
– Напрасно ты так решил. Я контролирую свое тело. Если будет нужно, сосуды лопнут, а сердце остановится.
– Зачем ты делаешь это для меня, Хонтеан? – спросил растроганный принц.
– Зачем я вообще ввязался во все это… еще тогда, на Атонге? Зачем заговорил с тобою сейчас? Хорошие вопросы, юноша. Над ними-то я и думаю!
Как это ни удивительно, последующие три недели полета не растянулись на целую вечность.
Горн успел несколько раз пройтись мыслями по своей жизни, вспомнить каждое значимое ее событие, оценить взлеты и падения последнего года. Морали во всей этой истории не было – кое-как, с трудом и риском для себя и других, принц выполнил завет венценосных родителей, показал, что не зря носит титул наследника благородного рода, и навсегда избавился от потребности кому-то что-то доказывать. Его неизменных спутников – нервозность и возбужденность – постепенно сменяло спокойствие. Никто больше не ждал от Горна какого-то чуда, ни перед кем больше не нужно было демонстрировать свою уникальность, никакая вершина не требовала немедленного покорения. Жизнь ради цели сменялась обычной жизнью – жизнью ради жизни, ради эмоций и ощущений, ради непредсказуемых желаний и горячих пристрастий, ради обыденных радостей или горестей. Хорошо это или плохо, могло показать только время.
Хонтеан тоже менялся. Он как-то посветлел, помолодел. Чаще улыбался, чаще искал повода начать беседу. При разговоре смотрел не в бесконечность за спиной Горна, а в лицо и глаза собеседника. Монах словно обрадовался долгожданной возможности отдать поизносившуюся и порядком надоевшую ему жизнь в обмен на свободу и счастье других людей – молодых и только начинающих свой долгий путь к пониманию, что ценно, а что бессмысленно. Горн узнал в своем товарище по злоключениям совершенно нового человека – открытого, легкого, интересного. К концу трехнедельного заключения принц даже решил для себя, что с таким попутчиком с радостью провел бы еще много времени. Кладезь знаний и опыта Жреца Времени казался неисчерпаемым.
Но наступил день, когда Хонтеан сказал:
– Приготовься!
– Мы прибыли?
– Нет, но подошли совсем близко. Истребители не захотят, чтобы на «Айсберге» забили тревогу. Они атакуют Увергема прямо сейчас.
Вскоре Горн тоже почувствовал, что происходит нечто неординарное. Атмосфера корабля барона наполнилась беспокойством, тревогой и напряжением.
– Не волнуйся, – успокоил товарища Хонтеан. – У людей Увергема нет шансов улизнуть.
– Не очень-то хочется побывать в силовом мешке. Это весьма неприятно! – поежился принц.
– До этого не дойдет. Увергем отдаст корабль без боя.
Так и случилось. Точнее, так ничего и не случилось – ни тряски, ни вздрагиваний пола, ни отключения электричества, ни стягивающей руки и ноги, удушающей тяжести вязкого силового поля, которым больший размером корабль, как правило, захватывал меньший. Через тридцать-сорок минут двери каюты с пленниками тихо открылись. На пороге стояли солдаты в матовых белых скафандрах незнакомой принцу конструкции.
– Вы – принц Горн и монах Хонтеан? – суровым голосом спросил один из гостей. – Сохраняйте спокойствие и идите за нами!
По коридору, заполненному вооруженными людьми в белых скафандрах-латах, пленников провели в кают-компанию корабля, где в одном из кресел уже сидели бледный, как смерть, барон и двое его офицеров – судя по нашивкам, капитан и первый помощник. Вдоль стен широко расставив ноги замерли солдаты в боевых белых скафандрах. За столом напротив расположились два величественных незнакомца в ослепительно-белых с золотыми нашивками мундирах. Оба с первого взгляда производили впечатление людей сильных, волевых и глубоких – голубые у одного и серые у другого глаза Хамовников светились умом
