– Но вы атаковали мирные экспедиции, которые никак не могли навредить вашему «миру»?
– Да, но только, чтобы не СУМЕЛИ навредить те, кто СМОГУТ! Мы были вынуждены. Технический прогресс планетарных цивилизаций шел быстрее, чем наш – мы хотели знать все возможности своих врагов, видеть, чему они научились, использовать их знания в бою и для обороны!
– А поскольку ВРАГОВ у вас не было, вы решили приобрести их из числа потенциальных друзей?
– У нас была военная миссия. «Улей» летел отомстить – неужели его бы встретили рукоплесканиями? Вы не правы, сэр. Не я придумал законы «Улья»!
– Но ты ведь знаешь теперь, кто придумал! Раньше ты мог сказать: «они существуют вечность, не мне задумываться». Но теперь, ты ведь знаешь – их породил не бог: Гронед – такой же человек, как ты или я. Не пришла ли пора Братьям стать лояльнее к окружающим, обзавестись связями, контактами, покровителями наконец?
Григ горько хмыкнул:
– Разве Братья теперь решают, кто им друг, а кто враг?
– Возможно, что не они, – согласился Советник. – Но ты-то ведь можешь решить, как относиться ко мне?
– Вы – отец Линти, вы друг ей, значит и мне. Но вы – Первый Советник Лиги, а я – Отец Братства. Мы оба не можем отвечать за самих себя!
– Мудро замечено, молодой человек. И все же. Что ты сам чувствуешь? Что заставляет тебя хмурить брови?
– Да хватит вам! – Линти не выдержала. – Что вы заладили: друг-враг, друг-враг? Еще наспоритесь, зачем портить утро?
– Ты права, милая! – Рилиот сразу извинился перед дочерью взглядом. – Тем более, что вынужден вас покинуть – меня только что вызвали.
– Папа? – прежде, чем Линти смогла его остановить, Рилиот поднялся, кивнул и вышел, оставив Грига и альтинку наедине.
– Он обиделся! – расстроено сообщила Линти Брату.
– Не думаю, – возразил Григ.
Линти всплеснула руками:
– Ну почему ты был таким «букой»?
Шутливая интонация не скрыла серьезности заданного вопроса. Григ понял смысл взгляда девушки – на самом деле вопрос звучал так: «ну почему ты отказываешься принять свое счастье?».
– Линти… ты… – Брат задумался.
– Что «Линти»?!
Григ набрал в грудь воздуха и заглянул ей в глаза.
– Говори! – потребовала альтинка.
– Понимаешь Линти, – слова прозвучали глухо, словно вырывались из глубины, от самого сердца, причиняя сильную боль. – Я осознал, что ничего не имеет смысла, кроме уважения к самому себе. Можно жить в роскоши, можно страдать, можно иметь все или ничего, но твое сознание… оно повсюду, ты всегда с ним, всегда наедине с собой, со своими мыслями. От этого никуда не деться, не избавиться, не спрятаться… Ты просыпаешься утром и понимаешь – удовольствие, радость, успех, страх, боль, отчаяние которые ощущал вчера – блеф, сон, прошлое – их нет, их уже не испытываешь… А твоя душа остается. Остается ощущение того, чего ты заслуживаешь. Боль унижения, горечь трусости, вонь малодушия никогда не проходят и не забываются! Они гниют где-то там внутри, с каждым годом – все глубже и глубже, все сильнее и сильнее – и ты уже никогда не сможешь вздохнуть чистого воздуха, ты уже никогда не сможешь по-настоящему стать счастливым, потому, что счастье – это тоже только в тебе! Если ты чувствуешь себя человеком, достойным уважения твоих друзей и своего собственного, ты способен совершить любой подвиг. Если нет – тебе уже ничто не поможет! Понимаешь, Линти, ты можешь делать все, что угодно, подниматься вверх или катиться вниз, уступать или идти напролом, умнеть или глупеть, становиться слабее или наращивать мускулатуру – нельзя пачкать то, что пройдет с тобой через всю твою жизнь! Нельзя принимать решений, от которых противно будет остаться с самим собой!
Линти смотрела большими глазами с выражением недоумения на лице.
– Что ты хочешь этим сказать? – ошеломленная громкостью этих слов, но не понимая, к чему Григ клонит, пробормотала альтинка.
Брат кивнул, что означало: «сейчас объясню». Он начал говорить медленно и твердо, делая ударение на каждом слове:
– Я решил принять муки, чтобы Братья стали свободными!
– Но они ведь итак стали? – испугавшись блеска решимости в его глазах, осмелилась напомнить альтинка.
Григ замотал головой, словно боролся с болью, и едва не застонал:
– Но они считают, что я пожертвовал собою для них! Они гордятся мной! Они уважают меня! Я же… развлекаюсь с тобой во дворце! Я веселюсь, наслаждаюсь жизнью, тобой, свободой…
– Они никогда не узнают… – начала Линти, но Григ закричал, заставив альтинку вздрогнуть и сжаться от неожиданности:
– Я знаю!!!
Григ перевел дыхание, не замечая, что напугал подругу своим внезапным истошным криком.
– Все горько, все мрачно! – уже спокойнее объяснил он. – Я не альтин, Линти, я – Отец! Нет ни одного титула выше этого, потому, что я – Брат! Брат или никто! А выше Отца – только Боги!
– Ты не любишь меня? – с ужасом сдалала вывод Линти.
– Ты не о том… – чувствуя, что его не понимают, Григ посмотрел умоляюще. – Ты – единственное, что мне здесь дорого! Только глядя на тебя я чувствую, что живу! Только думая про тебя, я все еще хочу жить… Но я не могу думать о себе, я не могу променять долг на личное счастье!!!
Линти провела рукою по лбу, собираясь с мыслями. Он говорил правду – он не сможет жить, если лишиться своего уважения. Она не сможет жить, если теперь лишится его. Замкнутого круга здесь не было, во всяком случае, не должно было быть…
– Чего же ты хочешь? – Линти сощурилась, внимательно глядя на разнервничавшегося, возбужденного юношу.
– Вернуться в Институт и принять все, что положено! – честно признался Григ.
Не смотря на напряженность обстановки, Линти не удержалась, чтобы хихикнуть:
– Теперь они не посмеют! Опыты над альтином – до такого еще никто не додумался!
Григ посмотрел так, словно сделав его альтином и помешав, таким образом, исполнению священного долга, Линти нанесла ему рану в самое сердце.
– Тогда – полететь на Инган! – твердо заявил Брат.
Линти вздрогнула – ей не приходило в голову, что Григ задумает нечто настолько безрассудное, но, к ее ужасу, в принципе, осуществимое. Она медленно встала из-за стола, подошла к прозрачной стене, долго смотрела в сад, над которым вставало солнце Бровурга. Чем больше она думала, тем больше возмущалась твердолобости парня, которому преподнесла на тарелочке свою любовь, друга – Первого Советника, безопасное настоящее и полноценное будущее. Наконец, у нее созрело решение.
– Хорошо, Григ, – грустно, но твердо заявила она. – Ты привык, чтобы все было по-твоему, я тоже не люблю отступать! Хочешь знать, я не намерена с тобой расставаться! Похоже, есть только один способ, чтобы мы оба получили то, что хотим: сблизить наши народы, Лигу и Братьев, как тебя и меня. Сделать так, чтобы визит на Инган для человека с Бровурга стал обыденным делом. «Папа, я лечу на Инган». «Ах, не задерживайся там надолго, доченька!». «Ну что ты, через двое суток я буду дома!». «Оденься теплее – на той широте прохладнее, чем в нашем дворце!».
Григ посмотрел недоверчиво:
– Как ты такого добьешься?
Альтинка улыбнулась своей гениальности:
– Полечу с тобой! Вернусь. Опять полечу. Снова вернемся, но уже вместе… И так далее! Наладим связь из папиного Дворца с твоими героями на Ингане. Может даже найдем для них всех работу в галактике – чтобы не разленились. – В ее глазах блеснула искра азарта. – Представляешь, как будет здорово: двое
