— О! Я забыла. Это вам. Отец говорит, вы отказываетесь принимать плату за уроки латыни, так что я убедила его, что нужно подарить ее вам.
К изумлению Аркенти, она протягивала ему экземпляр «Божественной комедии» Данте, который читала.
Он взял увесистую книгу, ее кожаный переплет застегивался маленькой деревянной пуговицей.
— Она чудесна. — Аркенти открыл страницу наугад.
— Одна из самых старых, что есть у отца.
Он захлопнул книгу.
— Нет, я не могу ее принять. — Адвокат вернул ей том.
— Вам не нравится?
— Нет, дело не в этом. Книга прекрасна.
— Я хочу, чтобы она была вашей.
— Мне снился сон…
— Да, — перебила его девушка, — все дело в снах Данте.
— Вы не понимаете.
Волнуясь из-за подарка, Элеттра не обратила внимания на его слова.
— Прочтите надпись. Я сама писала. Цитата из «Paradiso»…[24]
Он снова открыл книгу.
— «Здесь изнемог высокий духа взлет, но страсть и волю мне уже стремила… Любовь, что движет солнце и светила». Из последнего стиха, последний круг рая. — Он задумался.
— Да. Вам не кажется, что всю историю что-то «движет»?
— Как же это?
— Любовь движет солнце и прочие светила. И кометы, разумеется. Особенно комету, что всегда возвращается, правда? — Она радовалась их взаимопониманию.
— Да. — Он кивнул.
— Та же любовь влечет Данте к Беатриче. Их любовь — малое выражение той любви, что движет вселенной. Разве вы не видите? И планеты, и звезды, и кометы. — Она танцевала и кружилась по комнате. — Разве вы не видите?
— Да. Да, я вижу. Вижу.
Девушка остановилась:
— Так вы возьмете книгу?
— Да, я возьму книгу. — Адвокат улыбнулся ей, на сердце было легко, как никогда, впервые за многие годы.
Пьеса. Действие 6
Арлекин и Панталоне, стоя на сцене, пожимали друг другу руки над большим куском лежащего на столе пергамента с закрученными уголками. То было соглашение о приданом. На краю стола стояла чернильница с пером. В этой сцене Арлекин играл отца Авроры, а Панталоне изображал отца Оттавио. Оба актера сменили свои обычные маски на кожаные полумаски с поросячьими пятачками.
— А что нам делать? Мы — крохотная труппа бедных актеров, — объяснил зрителям музыкант. — Каждый из нас, как видите, должен играть множество ролей. Точно как в жизни. Отец играет сына, сын — отца. Мать играет тетку, бабку и прабабку и даже дочь. Так все и устроено.
Двое отцов крепко сцепили руки.
— Мой сын будет хорошим мужем твоей дочери, — заявил Панталоне.
— Моя дочь — отличная пара твоему сыну, — расплылся в улыбке Арлекин.
— И я… то есть он… будет счастлив получить столь щедрое приданое.
— Сперва детали соглашения, затем обручение, затем свадьба. Шаг за шагом.
— Ну и ну! Оно уже подписано. Назад дороги нет. Хотя я слышал о твоем даре нарушать соглашения.
— Неправда, неправда. Говорят, яблоко от яблони далеко не падает. Надеюсь, в вашем случае они ошибаются.
— Ты что хочешь сказать, ты, карп лупоглазый?
— Я просто надеюсь и молюсь, чтобы твой сын не был похож на своих предков. Мне сказали, они были деревенщинами, жили в горах, ели козий помет и водили дружбу с дикими тварями.
Они так и не отпустили рук. Каждый все сильнее сжимал ладонь другого, пальцы краснели, лица тоже.
— Во всяком случае, моя дочь — сногсшибательно красивая девица.
— А мой Оттавио — зрелый молодой красавец.
— И все работает как надо?
— Конечно, как и у его отца. Надо признать, у твоей дочери есть пара великолепных дынек. Она прелестна. Не то что эта карга, твоя жена.
— Да я видел, как твоя жена занимается этим с соседскими собаками. А зрелость твоего сына еще надо доказать. Если через два года не будет ребенка, я хочу получить все приданое назад. А мальчик-то, твое творение? Или твоя жена, сам знаешь, — Арлекин сделал непристойный жест, — с другими мужчинами?
Панталоне больше заботило приданое, чем клевета и оскорбления.
— О чем ты? Ты не можешь требовать назад приданое! Только часть. И лишь в случае, если это обосновано!
— Это есть в соглашении. — Арлекин показал на пергамент.
— Мне все равно. Я никогда не верну целую тысячу флоринов.
— Ты что, не читал соглашение? Совсем? Господи, этот идиот читать не умеет. Чего же тогда ждать от сына?
Арлекин и Панталоне еще крепче сжали руки, переплетенные пальцы из пунцовых стали белыми.
— Отпусти!
— Ты первый отпусти!
— Давай вместе отпустим.
— Это нужно записать?
— Болван!
— Дурак!
— Раз! — крикнули оба, разжали руки и чуть не упали.
— Ладно, дело сделано. Договор подписан, скоро они поженятся.
— Да, счастливый день.
— Будем надеяться.
Оба персонажа ушли со сцены, через минуту выбежал Панталоне уже в своем костюме. Он неистово озирался по сторонам.
— Я вырву все свои волосы! Я разобью свое лицо до крови! Я схожу с ума! Я убью себя! Этого не может быть. Я не верил, что они смогут сговориться. Они ненавидят друг друга. Но они сговорились! Господи, я потеряю Аврору, мой последний шанс… Где этот чертов болван с моей скрипкой? Почему так долго? А вот и сваха. Синьора? Прошу, мне надо с вами поговорить.
Перед Панталоне, улыбаясь, стояла почтенная круглолицая женщина с тремя волосатыми бородавками на левой щеке.
— Да?
