Возвращение Фабрицио

— Не буду юлить, синьора. Что нужно, чтобы вы отказались быть свахой в предстоящем браке Авроры и Оттавио и предложили меня на место жениха?

Она от души рассмеялась:

— Арлекин вчера спрашивал о том же. Я отвечу тебе то же, что ему. Нужно больше, чем ты захочешь отдать, сумасшедший старик.

— Не насмехайся. Пара лишних византинов никому не помешает. Я тебя щедро награжу.

— Есть лишь один способ заставить меня уговорить отцов все изменить, особенно так поздно. И этот способ не имеет отношения к деньгам.

Она придвинулась к Панталоне, задрала юбки, потерлась об него.

Он закрыл лицо рукой и замотал головой.

— Что, что я должен сделать?

Она с мольбой смотрела на старика, повиснув на его руке.

— Ты не знаешь, как мне одиноко. Быть свахой каждому влюбленному, что хочет воплотить свои мечты. Мой муж давно умер. Ты не знаешь, каково это. Я вижу, он еще при тебе, Панталоне. Если хочешь пристроить его Авроре, придется сначала поделиться со мной.

На сцену вышел Арлекин.

— Так, так, так. О чем это вы говорите? А, понятно. — Арлекин обратился к Панталоне: — Ты же знаешь, что я хотел быть посредником у свахи. Знаешь, что деньги мне пригодятся. Но нет, ты пробираешься за моей спиной, чтобы устроить свои дела. Ну и змей же ты!

— Умник, думаешь, мне охота платить тебе за то, что я могу сделать сам?

— Что ж, посмотрим. Не заплатишь — скажу Уго, что скрипка тебе больше не нужна. Кстати, она почти готова. Он послал меня сказать тебе об этом.

— Нет! Не надо! Мне нужна скрипка.

Арлекин прошелся по сцене.

— Что же получается, ты хочешь скрипку, но не получишь, пока не заплатишь за мои услуги. Похоже, ты в ловушке. В ловушке собственной похоти, надо заметить.

— Обойдусь без нравоучений. Ты что, священник? Черт! Я должен удовлетворить эту ведьму, да еще и заплатить за это. Похоже, у меня нет выбора.

Он достал кожаный кошелек, пошарил в нем, вытащил две монеты и отдал Арлекину.

Арлекин попробовал монеты на зуб, сунул в свой кошелек и поклонился.

— Желаешь ли ты развлечь Панталоне, как подобает случаю? — спросил он сваху.

— С радостью развлеку.

Сваха ухватила Панталоне за ухо и потащила со сцены.

Арлекин задумчиво пробормотал:

— Все хорошо и всего в достатке нынче вечером в королевстве Кремона. Немного жареного мяса, кувшин вина и назад в Мантую, за скрипкой. Ах, жизнь хороша. Хороша.

Глава 11

Камбьяти приписывали еще два чуда. Говорят, однажды пропал каменный лев, сидевший слева от входа в собор. Два дня спустя статую нашли в тростнике у реки По. Лев словно хотел напиться. Рядом в глине виднелись отпечатки лап. Деревенская старуха сказала, что видела, как Дон Фабрицио выехал верхом на льве из утреннего тумана. Вторым чудом был след ноги, впечатанный в камень. Его нашли на первой ступени башни. «Откуда известно, что это его след?» — спросил я лысеющего звонаря. «А чей же еще?» — ответил он.

Письмо от генерала ордена иезуитов

Когда адвокат дьявола вернулся к себе из герцогского дворца, в дверях его встретила хозяйка. — Ваше высокопреосвященство, пока вас не было, принесли письмо. Она с полупоклоном протянула конверт. Письмо было из Рима, от самого генерала. Адвокат спешно уединился в своих покоях, чтобы прочесть его.

Монсеньор Микеле Аркенти, Promotor Fidei!

Господь наш милосердный да благословит тебя.

Дражайший мой сын во Христе, острая необходимость заставляет меня сегодня писать тебе. Здесь, в Риме, среди наших братьев и в Курии происходят события, о которых, полагаю, следует сообщить тебе немедленно.

Прежде всего, не знаю, слышал ли ты уже, что у нас новый Папа. Кардиналы принимали решение почти два месяца, но на шестой день июля выбрали кардинала Реццонико из Венеции. Он выбрал имя Климент XIII. Доселе неизвестно, какой путь он изберет, но время покажет. Как бы то ни было, ты увидишь, что начало его правления омрачает туча.

Не вдаваясь в подробности и сложности, которых не счесть, достаточно сказать, что союзы сложились быстро и результаты не сулят добра ни тебе, ни мне.

Мне известно из достоверного источника, что твой брат во Христе и так называемый друг Карло Нери, проводя исследования от твоего имени, нашел некоторые любопытные сведения. С ними он отправился к кардиналу Коцио. Как тебе известно, кардинал — известный ненавистник иудеев и прочих неверных. Эти сведения уже использовали, чтобы отравить здешнюю атмосферу.

Вижу, как ты киваешь, будучи уверен, что сведения сии имеют отношение к твоему делу святого Камбьяти Кремонского. Но это далеко от истины. Нери — умный и настойчивый богослов. Не ты ли назвал его Копателем? Изучая прошлое кандидата, он обнаружил кое-что еще. Сведения о твоем прошлом. По нашим величественным залам уже пустили слух о том, что твоя кровь, как и кровь малоизвестного Камбьяти, далеко не чиста. Как выразился кардинал? «Запятнан нечистой кровью» — так он, кажется, сказал. Я, к примеру, выступал против очернения твоей репутации в твое отсутствие. Я был не совсем один, но почти. Почти. Любезный кардинал заявил, что адвокат дьявола с нечистой кровью в жилах — богохульство. А к нему теперь прислушивается сам Климент.

У человека в твоем положении непременно есть враги, и сейчас они поднимаются против тебя. Я всецело поддерживаю твои прошлые мудрые решения не в пользу многих уважаемых кандидатов в Бриндизи, Венеции и где угодно. Теперь они видятся в ином свете.

Твои успехи обернулись против тебя. Несколько разочарованных епископов и как минимум два кардинала требуют осудить тебя и пересмотреть решения, принятые не в пользу предложенных ими кандидатов. Как ты понимаешь, ни я, ни новый понтифик не хотим обременить себя подобным осложнением, но вместо того, чтобы винить зачинщиков, Его Святейшество, похоже, винит тебя (разумеется, с подачи кардинала Коцио).

Верь, я не настроен против тебя. У меня есть свои причины так поступать, и, увы, от меня мало помощи, когда она тебе больше всего нужна. Как всегда, я должен сохранять мораль общества Иисуса на высоте, даже в ущерб его отдельным членам. Не сомневаюсь, ты поймешь, что я в наиболее сложном положении.

Хотел бы я знать, сын мой, какой совет тебе дать в подобных обстоятельствах. Возвращаться сюда было бы глупо, даже опасно. Немногие смогли бы позволить себе встать на твою сторону. Или никто бы не встал. В любом случае, помню, ты как-то сказал мне, что считаешь атмосферу Ватикана клоакой. «Бессильный гарем склочных евнухов», — по-моему, так ты выразился. Тогда я даже поморщился от бранных слов. Однако оказалось, что ты прав и твои худшие страхи сбылись.