– Тихо ты!
Нестеров, постояв у дома, пошел дальше.
Друзья – за ним.
Нестеров остановился у дома Кублаковой. Из-за забора смотрел, как качаются на качелях, сидя рядом, Нина и Наташа.
– Что ты пристала, в самом деле? – посмеивалась Нина.
– Но вы же говорили, я же видела. О чем?
– Ладно, пойду я. Поздно уже, – уклонялась Нина.
– А давай на сено? Я там люблю спать – звезды над тобой, красиво. Лицо только и руки от комаров надо намазать.
– Но учти: эту тему закрыли.
– Да никто и не открывал!
Нестеров наблюдал, как девушки, взяв одеяла, полезли по приставной лестнице на стог сена. Долго смеялись, возились, шептались, потом затихли.
И Нестеров отправился домой.
– Ясно! – сказал Володька.
– Чего тебе ясно?
– Если он завтра придет к нам или к Кублаковой дом покупать, тогда я всё понял. Он, наверно, как-то чует участки, где клад может быть.
– А почему в селе-то? Тут утесов нет.
– Утесы – для дураков! Мы только время потеряли. Он бы там и копался, если бы чуял, понимаешь?
– Понимаю, – сказал Колька с сомнением, но с надеждой.
Они возвращались домой уже в темноте. Во всей Анисовке светилось лишь окно медпункта.
– Химик! – сказал в сторону окна Володька.
Вадик действительно химичил: разложив кучки земли на столе, брал щепотки, бросал в пробирки и наблюдал за реакцией.
За этим занятием он не заметил, как наступило утро.
Наступило утро. Нина и Наташа умывались возле дома. Наташа, закидывая голову и расправляя волосы, посмотрела на улицу, увидела Нестерова, идущего от магазина, и сказала:
– А вот он и идет. Хочешь, позову?
– Кого еще? – недовольно спросила Нина.
– Ясно кого. Не бойся, я по другому делу. Александр Юрьевич! Будьте любезны на одну минутку!
Нестеров подошел.
– Желаю вам дом продать! – заявила Наташа. – Вы же вроде интересуетесь?
Она не заметила, что в это время на крыльцо вышла ее мать.
– Ты чего городишь? – закричала Кублакова. – Продать она желает! Дом твой?
– А ты не желаешь? Отец все равно смотался, чего нам тут делать? Я вообще из своего возраста одна тут осталась, как дура! Нинка вон учится, другие просто уехали.
– Если бы ты тоже училась! – заметила Кублакова. Наташа резонно возразила:
– Чтобы учиться, надо или деньги, или мозги! А у меня денег нет, мозгов тоже не хватает. Нет, – повернулась она к Нестерову, – для жизни я умная, но для учебы абсолютно тупая. Зато позитивная с ног до головы. Оптимистичная. Мужчинам такие нравятся, правда?
– Вот болтать, ну и болтать! – рассмеялась Кублакова. – Что человек о тебе подумает?
– А что хочет, лишь бы он обо мне думал, – застенчиво улыбнулась Наташа, поведя плечом. – Думайте, Александр, думайте!
Меж тем Кублакова, глядя на Нестерова, размышляла о чем-то своем. И предложила:
– Квасу холодного не хотите?
– С удовольствием.
Нестеров пошел в дом. За этим, прячась в кустах, наблюдал Володька, вставший спозаранку и не спускавший с Нестерова глаз. Его предположения, похоже, оправдывались. Правда, Кублакова сама Нестерова позвала, но это не проблема: долго ли экстрасенсу внушить, чтобы делали то, что он хочет.
А Наташа, трагически протянув руку к дому, сказала:
– Родная мать отбивает мужчину у родной дочери! Вот она, современная мораль! – Тут она заметила, что у Нины какие-то слишком печальные для утреннего времени глаза. – Нинка, ау! Слушай, ты влопалась, я смотрю! А говорит: закроем тему!
– Перестань.
– И чего тебя тянет на странных каких-то? То ментом увлеклась, то психиатра ей давай!
– Не психиатр, а психотерапевт. И ты сама с ним заигрываешь.
– Да так, прикалываюсь, – современно выразилась Наташа. – Мне он не нравится, не мой тип.
– Тот был не мент... То есть мент, но человек в первую очередь... А этот... Не понимаю я его...
– И я не понимаю. Слушай, может, он инопланетянин вообще? – засмеялась Наташа. – Шутки шутками, а как он появился, чудеса какие-то начались. К Сущевой муж насовсем вернулся. Или клад вот нашли.
– Клад-то при чем?
– Ну, как. Я читала: одна аномалия другую притягивает. Так что ты с ним осторожней! Долго он там квас пьет, между прочим.
Нестеров там уже не квас пил, между прочим. Он сразу понял, что Люба вознамерилась поговорить о чем-то сокровенном, но не знает, как начать.
И помог ей:
– Мне кажется, вы о чем-то спросить хотите?
– Хочу, – призналась Люба. – Скажите, вы можете посмотреть на человека – и понять?
– Что понять?
– Ну, вообще, что с человеком происходит.
– С вами что-то происходит, а вы не можете понять, что именно?
– Да как раз ничего со мной не происходит. Вот уже где-то второй год.
– Депрессия?
– А?
– Упрощенно говоря, плохое настроение.
– Да нет, настроение нормальное. Но жить неохота. Встаю утром по привычке, по хозяйству занимаюсь, что-то делаю – а неинтересно мне ничего, понимаете?
– А муж, как я понимаю, уехал?
– Сама выгнала... Он тут так всех насмешил... Ладно, это отдельная история...
Нестеров, беседуя, посматривал вокруг. Все чисто, опрятно, хозяйственно, даже слишком чисто, слишком опрятно. Не хватает того минимального, но ощутимого беспорядка, духа легкой мятежности и устойчивой, уютной по-своему нестабильности, который возможен лишь в одном случае: когда в доме есть мужчина.
И Нестеров сказал:
– Людям надо о ком-то заботиться. Дочь у вас выросла, коровы и овцы – не предмет для заботы. Человек вам нужен. Мужчина.
– Ой уж прямо, сдалось мне это! Мужчина! Одна морока! – Люба помолчала и усмехнулась. – А вообще- то правда. На что мой муж был поганец, а я вокруг него вертелась, как вокруг принца. Всегда накормленный, выглаженный... Приятно мне это, люблю я это. Ладно. Извините, что отвлекла. Как говорится, понятней стало, легче – нет. Безвыходная ситуация.
– Почему?
– А потому что мужчин у нас всего ничего, а из них нормальных еще меньше. Так что заботиться не о ком. Вот и всё.
– Не всё. Вы не думали о других вариантах? Я в качестве консультанта одно время работал при очень солидном брачном агентстве. И знаю конъюнктуру. Самый востребованный тип у столичных обеспеченных мужчин, которым около пятидесяти: симпатичная женщина лет сорока, душевная, простая, без детей или с
