бутылку, закуску, расстелил газету, аккуратно всё на ней разместил.
– А почему не дома? – спросил неопытный Гена, для которого это был первый полевой сезон.
– Последний день положено в поле отмечать. Ну, с удачным завершением работ!
Чуть наклоняя стакан, Михалыч плеснул водку на четыре стороны и пояснил:
– Обычай такой. Земля же нас кормит. Когда я проектировал Нурекскую ГЭС, мы шампанским землю уливали!
Гена, человек современный, не разделил этого пафоса. Наоборот, съехидничал:
– Ага. И чья теперь эта ГЭС? Нуреков?
– А неважно. Важно – стоит, работает. Для людей. А нуреки они или чуреки, какая разница? За землю- кормилицу!
Они выпили, закусили, Михалыч посмотрел вдаль и удивился:
– Похоже, Аблизяров едет, его машина. Чего это он? Завтра утром должен был приехать... Боится, наверно, что мы тут слишком наотмечаем. И зря. Хорошая работа должна быть хорошо отпразднована. После той же Нурекской ГЭС я, помню, полторы недели в себя прийти не мог. А однажды просыпаюсь: темно, камень какой-то вокруг, сыро. Туда, сюда – всюду стены. Я думаю: всё, засыпало в выработке навсегда! Даже заплакал. И тут открывает жена...
– Какая жена? Она с тобой в Нуреке была?
– Да нет! Оказывается, я не помнил, как вернулся домой! И заснул в туалете, а лампочка перегорела. Ну, а она открывает, а я плачу. Она говорит: ты чего? А я говорю: от радости, что к тебе вернулся! А она говорит: да ты уж неделю как вернулся!
Пока Михалыч рассказывал эту занимательную историю, начальник Аблизяров, сухой, энергичный сорокалетний мужчина, подъехал на своей машине, на «Ниве», к которой он, любя делать из обычного необычное, приделал спереди хромированный «кенгурин», сзади приставил антикрыло, тоже хромированное, сбоку подножки, как на мощном и большом джипе, тоже, естественно, хромированные, блестящие. Поэтому Михалыч и узнал ее издали.
Аблизяров был необычайно раздражен и взвинчен. Вышел, хлопнув дверцей, и тут же поделился огорчением с работниками:
– Путаники, черт бы их побрал! Это надо же: столько времени впустую потратили!
– А что случилось? – спросил Гена.
– А то! Не то! Не то снимали! Не ту местность!
– Ты не шути, Аблизярыч, – не поверил матерый Михалыч, знающий, насколько геодезисты – люди, часто ограниченные в возможностях общения, – умеют выжимать из этих возможностей максимум, в частности, любят шутки и розыгрыши. – Это как? Ты сам нам командировку выписывал. Анисовка, Полынский район!
– Анисовка, да. Но район Полянский! И область другая!
– Это что же, нам не заплатят, что ли? – встревожился Гена.
– А куда они денутся? – успокоил Аблизяров. – Ошибка их, а не наша! Из Москвы передали в наше региональное управление, а уж они напутали или в Москве – не наше дело! – Он подсел к газетке, Михалыч налил ему. – Тем более командировочные вы уже получили, суточные и всё такое. Заплатят и остальное, не бойтесь.
– А тут, значит, мост не будет строиться?
– Похоже, нет. – Аблизяров плеснул водку на четыре стороны, Гена с уважением смотрел на исполнение ритуала. – За землю-кормилицу! Она у нас большая, мерить всегда есть что!
Михалыч, закусывая, сказал:
– То-то я думал: зачем здесь железнодорожный мост, если железной дороги нет?
– Зачем здесь железнодорожный мост, если железной дороги нет?
Такой вопрос задал Лев Ильич брату и Юлюкину, войдя в администрацию. И тут же задал второй:
– Кто вообще сказал, что тут собираются мост строить?
– Все говорят, – ответил Андрей Ильич.
– А с чего взяли? Все говорят!
Юлюкин напомнил:
– Ваучер это известие привез. Ему племянник сказал. Большой начальник. Опять же обычную дорогу-то ведут... Опять же геодезисты...
– Обычную-то дорогу ведут! – закричал Лев Ильич. – Да она-то ни при чем! А геодезисты мне как раз и сказали, что никакого моста не будет! Да еще посмеялись надо мной: какой, говорят, вам мост, если у вас тут железной дороги нет?
Андрей Ильич кивнул:
– Я тоже об этом думал... Но я решил, что это от Мазуново к Полынску ветку протянут. Это же разные линии.
– А зачем, если эти самые линии через пятнадцать километров сходятся? Что такого в этом Полынске и в этом Мазуново, если их соединять надо?
Новость была ошеломляющей.
– Да... А народ чуть не разбежался по этой причине, – сказал Юлюкин.
Андрей Ильич пытался восстановить ход событий.
– Нет, я же спрашивал... В областной администрации даже. Они сказали: это железнодорожники решили, а они у нас государство в государстве, где хотят, там строят.
Юлюкин попробовал рассуждать логически:
– Насколько я понял, железнодорожники сами не знали, что собираются тут что-то строить. Обычное дело: дали в Москву заказ на съемку, там напутали – сняли, да не то. Принесли карты железнодорожникам, тут-то они и увидели, что другая местность.
– Но мы-то получаемся какие дураки! Сказал нам кто-то про мост, а мы сразу и поверили! – не мог успокоиться Лев Ильич.
Андрей Ильич поспешил увидеть в этом приятное:
– Надо людей обрадовать.
Лев Ильич не разделил его настроя:
– Это еще неизвестно, обрадуются они или нет. Некоторые вовсю готовятся уехать. А Ступины уже уехали, Квашина уехала, Клавдия уехала...
– И Савичевы, и Суриковы собираются, – перечислил Юлюкин. – И Куропатовы. Ведут с Нестеровым переговоры, чтобы дома и участки продать.
– Вот именно! – попенял Лев Ильич брату. – Ну, железнодорожники ладно, они где-то там, а Нестеров тут, под боком! И его толком ни разу не спросили, а зачем ему дома, собственно?
Юлюкин и в этом оказался сведущ:
– Известно, зачем. Прохоров его попросил. Для спекуляции. Ввиду моста полноценное сельское хозяйство вести тут нельзя будет, а дачи построить или коттеджи – самое то. Вот он и придумал: купить дешево, продать дорого. Может, он тут второе Поле Чудес построить задумал. С какими-нибудь компаньонами.
– И мы на это спокойно смотрели? – вопросил Лев Ильич.
Андрей Ильич защитился:
– Мы не смотрели, а... Я с ним говорил. И с Прохоровым собирался. А главное, как ты людям запретишь, если они сами хотят?
– Пусть сворачивает свою деятельность и уезжает к чертовой матери! – распорядился Лев Ильич по праву старшинства и характера. – Но напоследок сеанс обязан провести! Сегодня же вечером! И, чтобы не отказывался, объявление прямо сейчас повесить! Сразу же после кино его пустим. Ты его предупреди, Андрей Ильич!
– Почему я-то?
– Ты у нас власть, ты администрация!
Андрей Ильич с неохотой согласился и с неохотой пошел к Нестерову.
Он с неохотой пошел к Нестерову и застал его за необычным делом:
