— Почему тоже? — удивилась она. — Я-то тебя люблю. А что ты не любишь, я почувствовала. Поэтому и ухожу.
— Ты уходишь потому, что кого-то там встретила, — напомнил я ей.
— Грустно, — сказала она. — Жить с человеком и не подозревать, что он тебя тайно ненавидит…
— Кто сказал — ненавидит? Я тебя обожаю. Всегда обожал.
— То он не любит, то он обожает… Ты определись как-то.
Я не определился, и она ушла.
Все беды и все победы женщин оттого, что они путаются в синонимах и антонимах. Не любит — значит, ненавидит. Обожает — значит, любит. А это разные вещи, очень разные.
Мы с Валерой остались вдвоем в нашей двухкомнатной квартирке. Я рассчитывал, что теперь мы с ним подружимся. Он ведь очень рано отдалился, ушел в свою жизнь. Старательный без наших понуканий, за что ему спасибо, он много времени проводил в школе, а потом в институте, друзей домой приглашать не любил, подруг тем более, вечно сидел в своей комнате за компьютером, или слушал музыку, или читал, или весело говорил с кем-то по телефону (или все это одновременно), и его эта отдельная веселость нам с Ниной до обидного ясно показывала, что с кем-то он общается нормально.
Некоторые родители из числа педагогически неуравновешенных начинают искать причины такого отчуждения их чад. Бестолковое занятие. Понимаете ли, просто в наших детях это часто заложено, как в компьютерных программах и приложениях, — по умолчанию. Я всего лишь пользователь, поэтому не люблю, когда мне морочат голову терминами, не буду и сам морочить. Поясню наглядно. Представим себе, допустим, перечень свойств, за что вырастающее или выросшее дитя может не любить своих родителей:
— скупость
— тупость
— косность
— пьяность
— упертость
— борзость
— ёрзость
Это не все наши грехи, но характерные. Если кто не знает значений слов «борзость» и «ёрзость», обратитесь к детям. А если вы сами дети, но все равно не понимаете, следовательно, вы растете в очень хорошей, интеллигентной и замкнутой семье. Представим теперь: мы получили доступ к этой программе, к этой тайной страничке, и с дрожью в кончиках пальцев смотрим, что там отмечено галочками. Скорее всего, будет отмечено всё: кто же любит тупость, скупость и т. п.?
Но вот другая страница, там перечень свойств, за которые нас должны любить:
— щедрость
— умность
— лояльность
— трезвость
— лабильность
— стремность
— прикольность
(Стремность и прикольность — то же самое, что борзость и ёрзость, но со знаком плюс; «стремные родители» произносится с уважением и часто означает: с парашютом прыгают, по горной реке сплавляются, латиноамериканские танцы танцуют, рок-музыку с друзьями играют. Синоним: сильно продвинутые.)
И каково же будет наше разочарование, когда мы увидим отсутствие галочек, хотя, вроде, нас и любят. И только тут заметим, что на обеих страницах в конце стоит неприметный, но самый важный пункт:
— по умолчанию.
Вот там-то, как правило, и стоит галочка у большинства. По умолчанию нас и любят, и не любят. Мы стараемся, мы себя для детей апгрейдиваем, мы доводим до минимума первую страницу и насыщаем другую — тщетно! [3]
Постучав в комнату Валеры и приоткрыв дверь, я или Нина, сказав всего лишь, что пора обедать, часто слышали раздраженное:
— Потом!
Или:
— Сам соображу, когда пора!
А однажды и вовсе:
— Закройте дверь, блин!
Я, естественно, тут же выпрямился, расправил плечи и веско сказал:
— Во-первых, не ори!
— Я не ору!
— А что же ты делаешь?
— Кричу. Потому что мне некогда, а вы тут…
— Можно сказать нормально! И чтобы без блинов у меня, понял?
— Понял!
И через некоторое время в такой же ситуации я имел удовольствие услышать:
— Закрой дверь, без блинов!
Так выяснилось, что мой сын остроумный человек.
Подружиться не получилось. Вечером, когда я приходил с работы (трудясь в издательстве, о чем ниже), он, проснувшийся днем, только начинал заниматься своими делами, выполняя частные заказы по программированию, засиживаясь до позднего утра; тут не только дружить, общаться некогда. Вскоре он и вовсе снял квартиру, имея неплохие заработки, а дед его, отец Нины, мой тесть, подкинул от щедрот на подержанную, но неплохую машину. Я обиделся, но промолчал.
…Голая его комната, из которой вывезли мебель, пыль холмиками на полу у стены, где был стол и где еще недавно змеились компьютерные кабели и провода, — вон длинные следы от них; грустная картина… Собравшись со средствами, я нашел недорогую бригаду и сделал пристойный ремонт, чтобы уж все по- новому.
Средства появились не из мизерных гонораров за книги, да я и бросил уже это дело к этому времени.
— 9
Давным-давно, за полтора года до изложенных событий, я сдавал очередной роман и в издательских коридорах неожиданно встретил Илью Костика, приятеля студенческой молодости. Мы обрадовались друг другу, будто два земляка на чужбине, и Костик предложил мне работу. Открывается новое издательство «Просвет», оно будет заниматься учебной и справочной литературой: золотое дно, поддержка сразу нескольких министерств. Костик там займет пост главного редактора, имея за плечами большой опыт администрирования в каком-то учреждении по управлению московским лесопарковым хозяйством, а я, если захочу, сяду на заведование отделом. Зарплата относительно хорошая, работа относительно непыльная. Главное: свой человек нужен! — восклицал Костик. Не поинтересовавшись, кто теперь у Костика считается своим человеком, я согласился.
Тут-то и проявились наконец мои блистательные способности адаптатора. В числе прочих мы начали выпускать книги, где пересказывалось содержание художественных классических текстов с добавлением кое-каких комментариев и методических указаний. Для школьников, студентов гуманитарных вузов и т. п. Я стал куратором этой программы, я умело руководил группой авторов и сам не чурался адаптаторского творчества, результаты которого вызывали у всех неизменный восторг.
Я почувствовал вкус и азарт коллективной работы, у меня сложился спокойный и четкий ритм жизни,
