«Глашатая».
— Добротно сделано, Марти. Хорошая работа.
Человек кивнул и продолжал читать.
— Роза Квинс здесь, — сказал мне лорд Вонли. — Вы, наверно, захотите встретиться с ней?
— Да, пожалуйста, — сказал я.
— Сюда, — он направился к одному из закутков, логову той самой леди с языком как у гремучей змеи, которая тем не менее пишет толково и которая была автором сегодняшней статьи о Мейнарде.
— Роза, — сказал владелец газеты, — позаботьтесь о Ките Филдинге, пожалуйста.
И грозная Роза Квинс заверила его, что все будет в порядке.
— Покажите ему досье, — сказал лорд Вонли. — Все, что он захочет видеть.
— Ладно.
А мне он сказал:
— У нас ложа в Аскоте. То есть у «Глашатая». Насколько я понял со слов принцессы, вы участвуете там в скачках в пятницу и в субботу. Я буду в Аскоте в субботу. Я предполагаю, что приглашать вас на ленч не имеет смысла, но вы можете зайти к нам на чашку чаю после последней скачки. Мы всегда вам рады.
Я сказал, что с удовольствием зайду.
— Хорошо-хорошо. Жена будет очень рада. Я думаю, вы с Розой найдете общий язык. Она на Флит- стрит с пеленок, так же как и я. Ее отцом был Конн Квинс, издатель старой «Хроники». Она знает обо всем, что происходит, больше, чем кто-либо другой. Она сообщит вам все секретные сведения, верно, Роза?
Я на всякий случай слегка ощетинился. Роза посмотрела на меня и снова согласилась, что да, сообщит, и лорд Вонли кивнул мне с видом человека, который сделал все от него зависящее, и удалился, оставив меня на милость этой гремучей змеи в облике женщины.
Надо признать, что в ее волосах не было змей, как у Медузы Горгоны.
Но, тем не менее, тот, кто дал ей имя Роза, явно не предвидел, насколько неподходящим оно будет.
На розу она была ничуть не похожа. Скорее уж на тигровую лилию. Высокая, очень худая, лет на пятнадцать-двадцать старше меня самого. Ее искусно взлохмаченные густые волосы были темными, но отдельные пряди были выбелены.
Видимо, она старалась добиться контрастного эффекта. Умело накрашенное желтоватое лицо красивым я бы не назвал, но оно было приятным. Мужской нос, бледно-голубые глаза. И крепкие, сладкие духи, аромат которых чувствовался за несколько шагов.
На ней красовалось множество модных браслетов, колец и цепочек, дополнявшихся тяжелым поясом с бляхами и большой пряжкой, висевшим на бедрах. В целом создавалось впечатление некоторого излишества. Я подумал, что, возможно, этот несколько устрашающий вид должен отпугивать новое поколение журналистов, служить своего рода бастионом на пути времени.
Если это и в самом деле было так, я ее хорошо понимал. Каждый жокей, которому перевалило за тридцать, чувствует угрозу со стороны девятнадцатилетних юнцов, которые рано или поздно займут его место. Любой жокей, любой чемпион должен в каждой скачке снова и снова доказывать, что он по- прежнему в форме. А удержаться на вершине нелегко, потому что со всех сторон напирают молодые, жаждущие сесть в твое седло. Я, конечно, не нуждался в побрякушках, но тщательно выщипывал у себя все седые волоски.
Роза Квинс критически оглядела меня с головы до ног и сказала:
— По-моему, вы слишком высокий для жокея.
Это было не оригинально — почти каждый, с кем мне приходилось встречаться, начинал знакомство с подобной фразы.
— Да, я довольно высокий.
Ее голос был скорее резким, чем выразительным, и таким же решительным, как весь ее вид.
— Ваша сестра замужем за сыном Мейнарда Аллардека.
— Верно.
— Чего папочка не одобряет.
— Да.
— А что с ней не так? Она что, шлюха?
— Нет, она из Капулетти.
Розе потребовалось секунды три, чтобы сообразить, что я имею в виду, и она покачала головой, недовольная собой.
— Я совсем забыла! — сказала она.
— Подумаешь!
Она прищурилась и посмотрела на меня, склонив голову набок.
— Я смотрела по телевизору скачку на приз «Глашатая» в ту субботу, — сказала она. — Не смотреть ее было бы невежливо по отношению к родной газете. — Она отвела взгляд от моего лица. — По-моему, вы чуть припозднились на старте, не так ли?
— Возможно.
Она снова посмотрела мне в глаза.
— Вы не чувствуете себя виноватым?
— Мы выиграли.
— Да, черт возьми. После того, как вы чуть не довели нас всех до сердечного приступа. Вы не догадывались, что половина людей, работающих в этом здании, ставили на вас?
— Не догадывался.
— Спортивный отдел сказал, что вы не можете проиграть.
— Банти Айрленд?
— Ну да, он самый. Он, кажется, думает, что у вас золотая задница. Она тряхнула браслетами, отметая точку зрения Банти. — Не бывает таких жокеев, которые не проигрывают.
— Хм, — сказал я. — Может быть, мы все же побеседуем о Мейнарде?
Она вскинула темные брови.
— Вы его зовете по имени?
— О Мейнарде Аллардеке.
— Дерьмо первостатейное.
— Редкостное.
Она улыбнулась, показав ровные зубы.
— То, что вы прочли в газете, дружище, — это еще цветочки! Хотите посмотреть запись?
— Какую запись?
— Запись программы «Секреты бизнеса». Она еще у нас, внизу. Если вы хотите ее посмотреть, сейчас самое время.
— Хочу, — сказал я.
— Ладно, идемте. Я покажу вам черновую версию, то, из чего потом сделали передачу. Вы готовы к убийственным фактам? Предупреждаю, это сурово.
Глава 10
У нее была не только десятиминутная версия, которую потом показали по телевизору, но и получасовой оригинал.
— Вы смотрели эту передачу? — спросила Роза. Я покачал головой. — Тогда вам стоит сперва посмотреть ее.
Она привела меня в комнату, где стоял телевизор, перед которым были полукругом расставлены удобные кресла. По обе стороны от телевизора находились столы, на которых была расставлена самая разнообразная видеотехника. По полу в кажущемся беспорядке змеились кабели и провода.
