в комнате, и кабинет Айвэна стал казаться меньше и теснее. На вид Оливеру Грантчестеру можно было дать лет пятьдесят. Из темных седеющих волос на затылке выглядывала плешь. Крупным мясистым губам соответствовал крупный мясистый подбородок. Я не сумел бы изобразить его филантропом, который смотрит на вас с портрета теплыми, дружелюбными глазами, но, возможно, все дело в том, что именно я, Александр Кинлох, был несимпатичен Оливеру Грантчестеру, и Оливер Грантчестер не мог бы заставить себя улыбнуться Александру Кинлоху.
Адвокат как бы между прочим представил свою помощницу по имени Миранда, и моя мать усадила ее за письменный стол Айвэна, освободив там место для ее портативной техники.
– Вы хотите составить документ о передаче ваших полномочий доверенному лицу? – обратился Грантчестер к Айвэну. – Весьма разумно с вашей стороны, позволю себе сказать, учитывая состояние вашего здоровья. Я принес с собой типовой документ. – Он взглянул на свою помощницу. – У вас все готово, Миранда? – Миранда кротко кивнула головой. – Достойно сожаления, – продолжал Грантчестер, – что очень многие люди не столь предусмотрительны, как вы, мой друг. Жизнь не стоит на месте. Временная передача полномочий доверенному лицу может прекрасно все уладить, пока к вам не вернется ваше прежнее самочувствие.
Айвэн послушно кивнул, соглашаясь со словами адвоката.
– Так кто же будет действовать от вашего имени? – спросил Грантчестер. – Вы знаете, что я считаю для себя большой честью помогать вам всем, чем только могу, но будет правильнее, чтобы вашим доверенным лицом стала Пэтси. Да, ваша дочь как нельзя лучше годится на эту роль. Надеюсь, вы уже обсудили с ней этот вопрос? – Он оглянулся вокруг с таким видом, словно ожидал, что Пэтси вот-вот материализуется в кабинете Айвэна. – Итак, это Пэтси. – Грантчестер обращался уже к Миранде. – Составьте документ на имя миссис Пэтси Бенчмарк, дочери сэра Айвэна. Айвэн кашлянул и сказал ей:
– Нет. Не миссис Бенчмарк. Я назначаю своим доверенным лицом моего приемного сына, присутствующего здесь. Впишите в документы имя Александра Кинлоха.
У Оливера Грантчестера от неожиданности отвисла челюсть, но он не издал ни звука. Он казался крайне удивленным и даже негодующим.
– Александр-Роберт Кинлох, – повторил Айвэн для Миранды и произнес при этом мое второе имя по буквам, чтобы на этот счет не возникало никаких сомнений.
– Но это невозможно, – произнес адвокат, вновь обретя дар речи.
– Почему? – спросил Айвэн.
– Он... Он... Взгляните на него.
– У него длинные волосы, – признал Айвэн. – Я хотел бы, чтоб он укоротил их. Все без толку...
– Но ваша дочь? – протестующе возвысил голос Грантчестер. – Что скажет она?
Этот вопрос заставил Айвэна наморщить лоб, и все лицо его выразило озабоченность и беспокойство. Он окинул меня долгим взглядом, полным сомнения, а я постарался придать своему лицу выражение полного безразличия, дав понять Айвэну, что решение зависит от него одного. Стоит только Пэтси прибрать его дела к своим цепким рукам, и Айвэн никогда больше не избавится от ее хватки, подумал я.
Между тем Айвэн перевел взгляд на мою мать.
– Что думаешь ты, Вивьен?
Мать, как и я, думала, что Айвэн сам должен принять решение, иначе бы она не сказала ему:
– Выбор за тобой, мой дорогой. – Александр? – обратился Айвэн ко мне.
– Как вы сами захотите.
– Мой совет – миссис Бенчмарк, – твердо сказал Оливер Грантчестер. – Она ваша наследница.
Айвэн не знал, как ему быть. После сердечного приступа он колебался там, где раньше проявлял решимость. Затруднительное положение, в котором оказался пивоваренный завод, лишила Айвэна уверенности в себе.
– Александр, – сказал он после несколько затянувшегося молчания. – Я хочу, чтобы моим доверенным лицом стал ты.
Я кивнул, молча обещая ему свою помощь.
– Я передаю полномочия моего доверенного лица Александру, – сказал Айвэн Грантчестеру.
– Вы можете передать эти полномочия им обоим, – предложил адвокат, упорствуя из последних сил. – Они оба могут быть доверенными лицами и действовать от вашего имени сообща.
Неужели он не понимал, что этот путь приведет к неразберихе?
– Нет, только Александр, – сказал Айвэн.
Оливер Грантчестер не мог принять такого решения без возражений и сопротивления. Я слушал, как он пытался переубедить Айвэна с помощью весомых, основанных на знании закона аргументов, и с легким сердцем думал о том, что это не мой отчим, а сам Оливер не хочет иметь дела с разъяренной Пэтси.
Айвэн, оставаясь хотя бы отчасти верным себе, не поддавался ни на какие уговоры. Миранда отпечатала на документе мое имя, и Грантчестер сердито ткнул пальцем в бумагу, показывая, где мне поставить подпись, что я и сделал. Айвэн, разумеется, тоже подписал этот документ. – Сделайте заверенные копии, – сказал Айвэн. – Десять экземпляров.
Адвокат в раздражении подал знак рукой Миранде, которая изготовила копии на портативном ксероксе. Сам Грантчестер поставил под каждой из копий свою подпись, многократно подтвердив тем самым, что я получил права доверенною лица моего отчима.
– Я напишу также письмо секретарю пивоваренной компании о том, что назначаю Александра временно исполняющим обязанности директора. Это письмо и назначение дадут Александру право действовать от моего имени во всех делах завода, а не только в моих личных делах, на которые распространяются полномочия доверенного лица.
– Это недопустимо, – запальчиво сказал Грантчестер. – Он абсолютно не разбирается в бизнесе.
Айвэн спокойно взглянул на меня:
– Ничего, Александр разберется во всем, – сказал он.
– Но он... он художник!. – Грантчестер постарался наполнить это слово чем-то вроде презрения.
– Александр будет заменять меня на посту директора, – упрямо сказал Айвэн. – Я сейчас же напишу соответствующее письмо.
Адвокат нахмурился.
– Ничего хорошего из этого не выйдет, – недовольно пробурчал он.
ГЛАВА 3
Мать дала мне свою карточку Национального Вестминстерского банка для получения наличных и назвала свой код. Это было выражением полного доверия.
Я воспользовался этой карточкой и затем купил билет на поезд до Рединга, хотя так и не приобрел какой-нибудь «приличной» одежды (о чем мать очень просила меня) перед тем, как появиться в офисе «Пирса, Толлрайта и Симмондса».
Я взял с собой из кабинета Айвэна папку с документом, наделяющим меня правами доверенного лица, заверенными копиями этого документа и копией собственноручно написанного Айвэном письма о назначении меня временно исполняющим обязанности директора пивоваренного завода.
Тобиас Толлрайт оглядел меня с головы до ног, придирчиво проверил документ и письмо от Айвэна и позвонил моей матери.
– Будьте добры, опишите мне человека, который говорит, что он ваш сын, – сказал Тобиас Толлрайт и переключил свой телефон на громкую связь, чтобы я мог слышать, что скажет моя мать.
– Его рост примерно шесть футов. Худощав. Каштановые волосы, волнистые, длинные – до плеч. Да, и вот еще что: вокруг одного глаза у него синяк.
Тобиас поблагодарил ее и положил трубку. Его энтузиазм при моем появлении упал до нуля, что не было для меня неожиданностью. Мужчины в строгих костюмах обычно относились ко мне недоверчиво.
– Что-то не так с пивоваренным заводом? – с места в карьер начал я.
Он быстро смирился с моим внешним видом, а я скоро убедился в том, что Тобиас Толлрайт – проницательный и полезный человек, отчего я – в свою очередь – старался не обращать внимания на его суетливость и привычку ковыряться в зубах деревянными зубочистками, то и дело меняя их, громко при этом цыкая. Я предпочел сосредоточиться на том, чтобы как можно лучше понять, что толкует мне Тобиас Толлрайт своим гнусавым голосом. Это было куда важнее, чем его манеры. Он был лет на десять старше
