– Да. – Я посмотрел на него. – Можете остаться, но я хотел бы провести остаток дня над разгадыванием другой загадки. К Аманде это отношения не имеет. Нечто вроде охоты за сокровищами… но сокровища может и не оказаться. Я просто хочу кое-что выяснить.
– Я не… – растерянно сказал он.
Я встал и принес коробку. Положил ее на стол.
– Скажите, что вы об этом думаете, – сказал я.
Он открыл коробку и вытряхнул оттуда содержимое. Брал одну фотографию за другой и клал их обратно. На лице его предвкушение сменилось разочарованием, и он сказал:
– Это же просто… ничего…
– Мгм. – Я протянул руку и вытащил кусочек казавшейся чистой пленки в два с половиной дюйма на семь. – Посмотрите на свет.
Он взял кусочек пленки и поднял его.
– Какие-то пятна, – сказал он. – Очень слабые. Едва различимые.
– Это снимки, – сказал я. – Три снимка на пленке в двадцать кадров.
– Ну… их же не видно.
– Не видно, – согласился я. – Но если я буду осторожен… и удачлив… мы увидим.
– Как? – Он был озадачен.
– С помощью усиливающих химикатов.
– Но зачем? К чему стараться?
Я цыкнул зубом.
– В этой коробке я нашел кое-что интересное. Все это хранил один великий фотограф, который к тому же был странным человеком. Я просто думаю, что, может быть, еще кое-что из этой коробки вовсе не такой хлам, как кажется.
– Но… что именно?
– Вопрос. Что именно… если хоть что-то.
Джереми глотнул шампанского.
– Давайте вернемся к Аманде.
– Вы займетесь Амандой. А я лучше займусь фотографиями.
Однако он с интересом смотрел, как я роюсь в шкафу в проявочной.
– Все это смотрится страшно профессионально, – сказал он, оглядывая увеличители и приспособление для печати фотографий. – Я и понятия не имел, что вы таким занимаетесь.
Я вкратце рассказал ему о Чарли и наконец нашел, что искал, – бутылку, которую я купил во время отпуска в Америке тремя годами раньше. На этикетке значилось «Усилитель для негативов» и были изложены инструкции. Очень полезно. Многие производители печатают свои инструкции на отдельных тонких листочках, которые размокают либо теряются. Я поднес бутылочку к раковине с фильтром для воды под краном.
– Что это? – спросил Джереми, указывая на его круглые колбообразные бока.
– Для обработки фотографий необходима сверхчистая мягкая вода. И никаких железных кювет, иначе на снимках останется много черных точек.
– Дурдом какой-то, – сказал он.
– Точно.
В пластиковой мензурке я смешал воду и усилитель, чтобы получить раствор такой концентрации, как было указано в инструкции, и вылил его в кювету для проявки.
– Я никогда прежде такого не делал, – объяснил я Джереми. – Может и не получиться. Хотите посмотреть или лучше останетесь пить шампанское на кухне?
– Я… ну… совершенно заворожен, честно говоря. Что вы на самом-то деле собираетесь делать?
– Я собираюсь сделать контактную распечатку этой чистой пленки с еле заметными пятнышками, получить обычную черно-белую фотографию и посмотреть, что выйдет. Затем я положу негатив в этот усилитель, а потом сделаю другую черно-белую фотографию, чтобы посмотреть, будет ли разница. А потом… потом посмотрим.
Он глядел, как я работаю в тусклом красном свете, чуть ли не засовывая нос в кювету с проявителем.
– Ничего не вижу, – сказал он.
– Это все делается методом научного тыка, – согласился я. Я четырежды пытался распечатать снимок с пленки при различных выдержках, но все получалось ровно черным, или серым, или белым.
– Тут ничего нет, – сказал Джереми. – Бесполезно.
– Подождите, пока мы не попробуем усилитель.
Скорее надеясь, чем ожидая чего-нибудь, я сунул кусочек пленки в усиливающий раствор и подержал ее там значительно дольше, чем требуемый минимум времени. Но еле заметные пятна оставались по- прежнему еле заметными.
