вас за доброту и спросить о той выставке, которую вы предлагали… и как я могу получить деньги за эти фотографии. Поскольку… я знаю, это грязная тема… я буду нуждаться…
– Все нуждаются, – утешил ее я. – Но разве Джордж не оставил вам чего-нибудь вроде страхового полиса?
– Да. Кое-что оставил. И я получу деньги за дом, хотя, к несчастью, не полную стоимость. Но этого не хватит на жизнь при нынешней инфляции и всяких прочих сложностях.
– Но разве Джордж, – деликатно спросил я, – не имел… ну… никаких сбережений… на каком-нибудь отдельном банковском счете?
Дружелюбное выражение на ее лице сменилось подозрительностью.
– Вы спрашиваете меня о том же, что и полиция?
– Мэри… подумайте об этих ограблениях, о вашем лице и том поджоге.
– Нет! – взорвалась она. – Джордж не мог… я уже говорила вам. Разве вы мне не верите?
Я вздохнул и промолчал, и спросил, не знает ли она, к какому другу Джордж заходил выпить по дороге домой из Донкастера.
– Конечно. Но он не был ему другом. Они были едва знакомы. Его зовут Лэнс Киншип. Джордж позвонил мне утром из Донкастера, как часто делал, когда оставался там на ночь, и напомнил, что опоздает на полчаса или около того, поскольку звонит из дома этого человека, и что он едет домой. Этот Лэнс Киншип хотел, чтобы Джордж сделал для него какие-то фотографии. Он директор фильма или что-то в этом роде. Джордж говорил, что это гадкий, самовлюбленный, много о себе понимающий тип, но если ему польстить, то он хорошо заплатит. Это были почти последние слова, что он говорил мне. – Она глубоко вздохнула и попыталась сдержать слезы, что внезапно навернулись ей на глаза. – Извините… – Она всхлипнула и усилием воли взяла себя в руки, роясь в кармане в поисках платка.
– Плачьте, это естественно, – сказал я. В конце концов, со смерти Джорджа прошло всего три недели.
– Да, но… – Она попыталась улыбнуться. – Не на скачках же. – Она вытерла глаза уголком платка и снова всхлипнула. – Последнее, что он мне сказал, – продолжила она, с огромным трудом удерживаясь от слез, – это купить стеклоочиститель «Аякс». Глупо, правда? Я хочу сказать, что, кроме «до свидания», он сказал мне: «Не купишь ли „Аякс“?» А я и не знала… – Она сглотнула слезы – все-таки не удержалась. – Я даже и не знала, зачем он ему.
– Мэри… – Я протянул ей руку, и она вцепилась в нее, как тогда, в больнице.
– Говорят, что всегда запоминаешь последние слова того, кого любишь. – Губы ее беспомощно задрожали.
– Не надо сейчас об этом думать, – сказал я.
– Да.
Она снова вытерла глаза и сжала мою руку, но волнение уже улеглось, она отпустила меня и смущенно рассмеялась. Я спросил, делали ли аутопсию.
– В смысле, на алкоголь? Да, они брали на пробу его кровь. Сказали, что ниже нормы… он ведь выпил только две маленькие рюмочки у этого Киншипа. Полиция допрашивала его… Лэнса Киншипа… после того, как я сказала, что Джордж собирался заехать к нему. Он написал мне, понимаете, что ему очень жаль. Но это не его вина. Я все время говорила Джорджу, чтобы он был осторожен. Его часто охватывала сонливость во время долгого пути.
Я рассказал ей, что получилось так, что я сделал для Лэнса Киншипа фотографии, которые должен был бы сделать Джордж. Ее это заинтересовало больше, чем я ожидал.
– Джордж всегда говорил, что вы однажды проснетесь и прикроете его лавочку. – Она улыбнулась дрожащими губами, пытаясь показать, что это шутка. Но я и не сомневался, что это шутка. – Если бы он знал. Если бы… о боже мой, боже мой…
Мы просто посидели немного, пока она не уняла слезы. Она снова извинилась, и я снова сказал, что это вполне естественно.
Я попросил у нее адрес, чтобы связать ее с агентом для организации выставки работ Джорджа. Она сказала, что сейчас она живет у друзей неподалеку от Стива. «Не знаю, – с несчастным видом сказала она, – куда я после этого поеду». Из-за поджога у нее не осталось другой одежды, кроме той новой, что была на ней. Никакой мебели. Ничего, с чего бы начать дом. Но еще хуже… намного хуже то, что у нее не осталось фотографии Джорджа.
К тому времени, как мы с Мэри Миллес расстались, начался пятый заезд. Я пошел прямо к машине, чтобы принести снимки Лэнса Киншипа, вернулся в весовую и на выходе наткнулся на Джереми Фолка, что стоял у двери на одной ноге.
– Упадете, – сказал я.
– О… ну… – Он осторожно поставил ногу, словно на двух ногах он уж точно был здесь. – Я подумал… ну…
– Вы подумали, что, если вас тут не будет, я не сделаю того, чего вы хотите.
– Ну… да.
– Вы почти правы.
– Я приехал на поезде, – довольно сказал он. – Значит, вы можете отвезти меня в Сент-Олбанс.
– Вижу, что уж придется.
Лэнс Киншип, увидев меня, подошел забрать свои снимки. Я чисто механически представил их друг другу и добавил для Джереми, что именно в доме Лэнса Киншипа Джордж пил в последний раз.
Лэнс Киншип, отогнув клапан жесткого конверта, остро глянул на каждого из нас, печально покачав головой.
