– Ну президент же сказал, что ролик отменяется. Зачем нам тогда эти копии?
– И действительно. Очень разумное решение.
Он скользнул по мне злобными глазками и, словно вспомнив о чем-то, снова открыл рот:
– И все-таки странно. Когда ты смотрел эту пленку, ничего особенного не заметил?
Я выжидательно посмотрел на него.
– Я вчера весь вечер думал об этой записи, – сказал он. – И кое-что сообразил.
Я молчал.
– Уж не помню точно, как это чертово здание выглядело на записи… Но я тебе скажу: странные перила у этого балкона! То ли дом проектировали кое-как, то ли в жилконторе у них сплошные разгильдяи… В общем, одно из двух. Весь вечер из головы не выходило.
– Да, решетка у этих перил и правда какая-то странная. Дизайн, конечно, красивый. Но в самом низу, между поперечными прутьями, слишком большой зазор. Словно пара прутьев вылетела…
– Вот и я о том же. Теперь понимаешь?
– Что?
– Обычно балконы с внешней стороны укреплены тем же материалом, что и стены. Сталь, алюминий, нержавейка – что-нибудь в таком роде. У этого балкона прутья стальные. Но именно сталь изнашивается быстрее всего! Такие случаи были – прутья ржавеют и отваливаются. Несмотря на это, архитекторы продолжают использовать именно сталь. Потому что на ней дольше держится краска. Проектировщики заботятся о внешнем виде больше, чем о безопасности!
– Да, этому зданию и правда лет двадцать, не меньше… Однако вы здорово во всем этом разбираетесь, босс! Откуда?
Явно польщенный, Санада задрал нос.
– Несколько лет назад меня выбирали председателем товарищества жильцов нашего дома. Тогда у нас произошло то же самое – ребенок с балкона свалился. И мне пришлось ковыряться во всех этих подробностях. Там тоже мальчуган на балконе играл. И ударился о прут решетки. Стальная решетка совсем проржавела и даже от слабого удара вывалилась вместе с ребенком. Слава богу, у нас он упал со второго этажа на мягкий газон. Отделался легкими ушибами…
– Вот как? – сказал я и задумался. – Значит, попади эта запись в эфир – возник бы скандал с владельцами самого здания?
– Несомненно! – кивнул Санада. – Я сразу об этом подумал. При всем моем уважении к президенту – хорошо, что мы не стали выпускать этот ролик. Признаюсь, после первого просмотра, я тоже подумал – какой сильный видеоряд! Просто клад для рекламы! Но, рассудив хорошенько, понял: начнется скандал вокруг проектировщиков здания. А имиджу «Антика» это совсем ни к чему. Хотя, возможно, президент и сам это сообразил, вот и решил все остановить…
Да, черт возьми. Санада был профи. Несмотря ни на что, приходилось это признать.
Он встрепенулся, словно вспомнил что-то еще.
– Да, кстати! Вчера с президентом вы говорили о чем-то странном… Я ничего не понял.
– Да ладно, босс, – оборвал я его. – О чем могут болтать усталый старик и без пяти минут безработный? Ни к нашему с вами делу, ни к делам компании это уже не относится. Меня вообще лихорадит. Можно, я поеду домой?
– Что, так плохо?
– Ваше лицо перед глазами расплывается.
– Уф-ф… – выдохнул Санада и наконец кивнул. – Ладно. Иди отдыхай. Дел у тебя, я смотрю, почти не осталось.
– Почти? После того как ролик отменили, вообще делать нечего. Сегодня я приехал по вызову, за который уже отчитался. Чем еще прикажете заниматься в законный отгул?
Санада криво усмехнулся:
– Да езжай, черт с тобой…
– С удовольствием!
Когда я поднялся с места, он снова окликнул меня:
– Да! А где сейчас запись, которую тебе передал президент?
– Когда стало известно, что ролика мы не снимаем, я тут же отправил ее президенту по внутренней почте.
– Ах вот как…
Больше он не сказал ничего. Отвел глаза и уставился куда-то в пространство.
Я вышел из офиса и направился к станции метро «Синдзюку». Голова еще немного кружилась. Легкая слабость не отпускала. Лучи рассвета мягко ласкали лицо. Я шагал по весенней улице, свободный от всяких обязанностей, и уже от этого чувствовал себя лучше.
Войдя в метро, я сел на кольцевую Яманотэ. На станции «Эбису» пересел на линию Хибия и вышел на Хироо. Любоваться на цветущую сакуру было еще рановато, и я решил поразглядывать старенькие многоэтажки.
Выйдя из метро, я достал мобильный. Хоть Санада и выбросил копии, адрес я помнил. Позвонив в телефонную справочную, я запросил номер госпожи Киэ Саэки в районе Минато-ку. «Такой не значится», – ответили мне. В последнее время все больше абонентов отказываются регистрировать в справочниках свои адреса.
Я зашагал в сторону Ниси-Адзабу. Очень скоро знакомое здание показалось перед глазами. Перейдя дорогу, я остановился у подъезда. Восемь этажей. «Розовые холмы Гайэн-Ниси» выглядели куда обшарпанней, чем на видео. И пожалуй, еще пижонистей. Нечто вроде красотки, что когда-то соблазняла сотни мужиков, но теперь клевала носом в доме для престарелых. Такое вот здание.
Пятый этаж, сказал вчера Исидзаки. На пятом – три балкона. Каждый из них мог оказаться в кадре. Хотя ни на одном я не заметил щели, в которую мог бы провалиться ребенок. Изогнутые прутья перил, обвитые металлическими виноградными лозами. Надежные и прочные, на каждом из трех балконов. Стальные, как и сказал Санада. Цвет – тускло-зеленый. Плотные шторы на каждом окне не дают подглядеть, что внутри.
Было бы желание, с помощью компьютерной графики проделать в таких балконах щель – легче легкого. И если приспичит, достаточно лишь фотографии анфас, чтобы вставить туда кого нужно. Все остальное решают только время и деньги. Превратить этот дом в то, что я видел на записи президента, можно за две-три недели. Кто и зачем мог потратить на это столько денег и времени – загадка. Как и вопрос, откуда эта запись взялась у Исидзаки.
Сам Исидзаки о записи просил забыть. И явно хотел уничтожить пленку. Но в моем случае забыть не получается. Копия пленки пропала неизвестно куда. Почему Исидзаки повесился – тайна. Мало того, он за что-то меня поблагодарил. И его последние слова до сих пор отдаются эхом в ушах…
Я подошел к подъезду. Домофона в здании не было. Окошко консьержа задернуто занавеской. Наверняка откроется не раньше девяти. Я прошел мимо и направился к лифту.
На табличке двери все было так же, как я запомнил. Квартира 503, Киэ Саэки. Я посмотрел на часы. Восемь сорок. Может, для хождения в гости и рановато, но вряд ли кого-то разбужу. Я нажал на кнопку звонка и услышал, как в квартире зазвенел электрический колокольчик. Никто не ответил. Я подождал с минуту, нажал еще раз и потрезвонил еще немного. Безрезультатно. В такой ранний час квартира была пуста.
Я вернулся на первый этаж. Постучал в окошко консьержа. За окошком что-то задвигалось, занавеска отъехала в сторону. Седой как лунь старичок вытаращился на меня, и окошко наконец отворилось.
– Доброе утро, – учтиво произнес он. Голос был под стать выражению лица. Сплошные вежливость и достоинство.
Я сразу почувствовал себя маленьким человеком. Повстречайся мы в другой ситуации, я бы принял его за директора крупной фирмы.
– Чем могу быть полезен? – осведомился он все так же учтиво.
– Я хотел бы кое-что уточнить. Насчет госпожи Киэ Саэки из пятьсот третьей квартиры.
Вытянув подбородок, консьерж посмотрел на меня сверху вниз.
