– М-да. Похоже, ты не только клиентов за локти хватать научился.
– Ну, в общем, да… Отец мне всегда говорил: пока люди шевелятся, между ними всегда будут денежные отношения. Ну, и научил меня кой-чему. Времена сейчас такие: не научишься Системой вертеть – она тебя сожрет с потрохами. Что хорошо, что плохо – рассуждать уже не приходится. Я неправ?
– Может, и прав… Так что же, твой отец – экономист?
– Да нет. Когда-то в Беркли защитил кандидатскую по экономике, но потом ушел в чистый бизнес. Сейчас портфолио-менеджер. Проталкивает в рекламные агентства восходящих звезд шоу-бизнеса…
– Диссертацию, говоришь? Считай, без пяти минут профессор! Уж покруче магистра по деловому администрированию…
– Это верно. Только он решил, что быть ученым – слишком глупо. И еще в Лос-Анджелесе открыл свою инвестиционную компанию. Громадные фонды поднял. Вечно у него журналисты толпятся – то из «Уолл- стрит Джорнал», то из «Файненшл Таймс». Преуспевающий афроамериканец, куда деваться! Журналюги на таких падкие. В общем, вот такой человек. Сейчас я с ним, правда, только е-мейлами перебрасываюсь иногда…
Немного подумав, я спросил:
– Значит, в открытие этого бара тоже отец вложился?
Он склонил голову набок:
– Ну, можно и так сказать.
– Слушай, Майк, – вставила Охара, – а как твое полное имя?
– Майк Яманэ Вильямс.
– Надо запомнить. Того и гляди, в журнал «Форбс» попадешь. В список самых богатых людей мира.
– Будем стараться!
– А кстати, – вмешался я, – этот Сугино из корпорации «Ёсинага»… Почему ты его быком назвал?
– Ну, он так выглядит… Здоровенный и взгляд как у быка. Кажется, так у вас раньше якудзу называли? Такой мафиози из комиксов. Того и гляди, кому-нибудь шею свернет.
– Так, может, он и правда якудза?
– Если и так, то скорее бывший. В японской недвижимости таких пруд пруди. Хотя бог его знает… А ты что, пойдешь с ним встречаться?
– Не знаю еще. Но за телефончик спасибо.
Он улыбнулся, как ребенок. Я подумал, что в этом парнишке, помимо мозгов экономиста и мышц боксера, скрывается еще немало талантов. Во всяком случае, интуиции ему точно не занимать.
– Шеф, – сказала Охара, – а чего вас это здание так заинтересовало? И зачем вам общаться с каким- то якудзой? Ничего не понимаю…
– Ну я же тебе объяснял: век живи…
Она открыла рот для ответа. Но тут овал ее губ расплылся, и перед глазами у меня потемнело. Я встал с табурета.
– Ну ладно… Теперь мне пора.
На этом я потерял равновесие. Тонкие руки, мелькнув перед глазами, подхватили меня под локоть. Маленькие и на удивление сильные руки. А еще через пару секунд эти руки хлестали меня по щекам. Совсем недавно Какисима проделывал со мной то же самое. Ну и денек! Каждый так и норовит залепить мне пощечину.
– Господи… Да он весь горит!
Голос Охары звучал точно с другой планеты. Меня опять усадили на табурет. Я просидел так довольно долго. Замечательный финал для похода в бар, рассеянно думал я. Наверное, возраст. До сих пор я еще ни разу не простужался настолько, чтобы пальцем не пошевелить. Постепенно очертания предметов вокруг стали резче. Я снова поднялся, но Охара была тут как тут.
– Я провожу вас! С такой температурой вы сами не доберетесь…
– Да уж, так будет лучше, – подал голос Майк. – А то наш дядя вбил себе в голову, что ни годы, ни болезни его никогда не догонят.
– А разве именно таких людей не называют романтиками? – не удержался я.
– Таких людей называют «фонтан, который никак не заткнется», – добавила Нами-тян, выписывая счет. – Хотя, надо признать, у тебя есть одна хорошая черта.
– Это какая же?
– Ну, ты же сам в прошлый раз сказал: каждая каракатица по-своему пятится. Я смотрю, у тебя это жизненный принцип.
– Ты ужасно любезна.
Я махнул им рукой и вышел за дверь. В коридоре подвального этажа было тихо. Я поглядел на часы. Одиннадцать с мелочью. Куда позже, чем я рассчитывал.
– Послушай, – повернулся я к Охаре, – ты, кажется, на Асагая живешь? Поезда еще ходят. Нечего на такси разъезжать, пора экономить. Фонд социальной помощи у нашего профсоюза уже на нуле.
– Спасибо, что предупредили. Только я все равно вас провожу!
– Женщина! Перестань ко мне приставать.
– Ох, да нужны вы мне больно! Довезу и у дома высажу. Оставлять вас одного на улице сейчас просто опасно!
– Я в порядке. Лягу, высплюсь, а утром все пройдет.
– Да вы и до постели не доберетесь!
– Ну тогда на такси поеду. Скажу водителю номер квартиры, а он меня и до дверей донесет, если что… Что поделаешь – придется посорить деньгами в последний раз.
– Вот и хорошо. Я тогда поймаю машину и посажу вас.
– Я протестую! Слишком ужасная картина.
– Вы о чем?
– Молодая девушка грузит в машину шефа-каракатицу. Что люди подумают?
– Да то же, что всегда. Просто вы, как обычно, ни черта не помните. Скорей уж наоборот – это мне надо стыдиться такого начальника.
– Ладно, – вздохнул я. – Делай как хочешь.
Мы поднялись по лестнице. Подъезд «Кагами-билдинга» выходил в переулок. Прохожих почти не было. В какой-то полусотне метров отсюда сверкал неон, и по большим улицам разгуливали толпы людей. А здесь – тишина, как в могиле. Я вгляделся в конец переулка и вспомнил:
– Эй, Охара!
– Что такое?
– Своего шефа-каракатицу тебе осталось терпеть всего пару недель.
Она склонила голову набок и улыбнулась:
– Ага, шеф. Если вы так говорите, значит, что-то задумали. Сейчас какую-нибудь гадость попросите.
– Мозги у тебя что надо. Не зря ты метишь в президенты большой компании. Боюсь, эта сказка вполне может стать былью…
– Да-да, вы мне уже посоветовали наняться в сыскное агентство. Кончайте лицемерить и выкладывайте, что вам нужно.
– Ступай обратно в бар.
– Это еще почему?
– Нипочему. Посиди там хотя бы полчаса и поболтай с этой парочкой о чем угодно. Что бы здесь ни происходило – носа на улицу не высовывай. И ни в коем случае в полицию не звони.
– Да о чем вы? Ничего не понимаю!
Я опять огляделся и посмотрел на нее. Времени почти не оставалось.
– Ступай обратно! – сухо приказал я.
Вздрогнув от моего голоса, она помолчала, потом спросила:
– Только одно объясните.
– Что?
