— Серьезно? Ты его хорошо знал? — спросил Воронцов.
— Неплохо, хотя, если тебя что-то конкретное интересует, лучше у Чижика спроси. Кому как не Чижику про Касимова знать.
Теперь Воронцов полностью обратился в слух. Он помнил записи в файлах Касимова и особенно ту, последнюю, в которой как раз и упоминался некий Чижик.
— Чижик? — повторил он. — Кто это?
— Да только что тут видел, — Сергей обвел взглядом зал. — А вот сейчас уже не вижу.
— Кто это? — больше не пытаясь изобразить добродушное безразличие, повторил Воронцов.
— Да Карина! — ответил журналист, слегка удивленный резкой переменой настроения своего визави. — Они учились вместе и тусовались потом вдвоем долго.
— Как фамилия этой Карины?
— Не знаю. Она в местной мэрии последнее время околачивалась. Пресс-секретарем была.
— Чилпаева?
— Может, и Чилпаева, — неопределенно ответил журналист. — Она столько раз замуж сходила, что уж и не упомнишь, какая фамилия последняя. Я ее как Чижика знаю.
— Спасибо, — кивнул Воронцов и еще раз подумал, что Серега настоящий профи, знает все и обо всех, как и положено журналисту.
Да, он тоже видел сегодня на презентации Карину.
Но ее нигде не было. Уже уехала? Возможно. Но теперь, в свете полученной информации, многое выглядело иначе. Например, файлы Скрипова. Ведь еще только изучая их в первый раз, он обратил внимание на то, как составлены эти документы. Будто не мужчина с ними работал. Если б не безликие печатные буквы на столь же безликом дисплее, можно было бы уверенно сказать: женский почерк. По каким-то едва уловимым признакам это чувствовалось. Но тогда Владимир не особенно этим заинтересовался, просто отметил для себя некую странность. И Коля в архиве ничего похожего не нашел. А сейчас перед глазами ясно встал этот документ, и не документ даже — докладная записка о результатах проведения пиар-кампании по результатам работы с молодежью. Составлена и подписана Чилпаевой. Вот так же точно в скриповских файлах абзацы разделены, примечания расставлены… Да, Каринина работа!
Да еще ее имя в касимовском реестре. В графе «Заказчик». Все сходится. Только ей и могли поручить это деликатное дело, только с ней и мог Касимов вести переговоры.
* * * Это была не любовь — болезнь. Кипящая как раскаленная лава страсть, безумное наваждение, терзающая душу паранойя. Томящимся в преисподней, глядя на нее, становилось страшно.
С первого его взгляда, с первого его прикосновения, с первого его слова она поняла — это навсегда. Боль и страдания, рай, обернувшийся адом, и адская мука, сулящая райское наслаждение. Здесь, на земле, и потом — Там, под землей. Именно Там, потому что небеса закрыты для нее навечно. И это не закончится никогда. А она ни за какие блага не согласится ничего изменить. Только рядом с ним, любой ценой!
Он был бандитом. Он был ханжой и казнокрадом. Он брал и давал взятки. Он торговал должностями…
Он был умен. Он был отважен. Он был щедр и верен в дружбе. Он был прекрасен и грозен, как архистратиг Михаил. Он был неотразим…
Перед ним не устояла ни одна женщина.
А он не устоял перед силой ее любви!
Впрочем, иначе не могло и случиться — Богом ли, дьяволом ли — они были созданы друг для друга: она — расчетливая и холодная, как ясное северное утро, и он — брутальный и горячий, как южный знойный день. Восхитительная эгоистка, твердо уверенная в своей избранности, дочь высокопоставленного чиновника, Карина Чилпаева, и бывший хулиган с заводской окраины, вырвавшийся из ее затягивающего болота в ходе жестокой и беспринципной борьбы, мэр подмосковного городка, Игорь Копышевский.
Сначала он думал — достаточно хорошо учиться, много знать и уметь, и тебя заметят, поднимут, сделают богатым и знаменитым: партнером по бизнесу, крупным чиновником, политиком. Но со временем понял — у каждого бизнесмена, чиновника или политика есть свои дети, наследники, которым передадут эстафету. А он снова останется на обочине. И тогда пришло другое понимание. Не жди, действуй сам! Локтями, кулаками, зубами…
Нет, он не забросил учебники за шкаф и не пошел в тренажерный зал тягать пудовые гири вместе с десятком бритоголовых качков. Он упорно продолжал грызть гранит науки. А после школы — единственный из выпускников — отправился продолжать учебу в столице. И не куда-нибудь, а в МГИМО, на кафедру управления внешнеэкономической деятельностью. Только там он организовал свою первую группу из пяти человек, которые под его руководством занялись рэкетом. Одним из этой пятерки был Виктор Скрипов — лучший студент старшего курса.
Игорь не утруждал себя вопросом, почему этот блестящий юноша из хорошей семьи предпочел спокойной карьере экономического советника при каком-нибудь министерстве неблагодарную работу вымогателя. Может быть, решил он, просто свойство натуры. Но этот выбор стал для Копышевского прямо-таки даром судьбы. Именно благодаря Виктору маленькая ОПГ не растворилась среди тысяч таких же мелких банд, а выросла в нечто совсем иное. Именно Скрипов понял, когда надо остановиться и заняться другими делами. Именно он придумал одну из первых в России рейдерских схем и создал структуру для осуществления захвата. Операция прошла успешно. Захваченное предприятие было с большой выгодой продано. О группе стало известно заинтересованным лицам, начались серьезные дела.
Размах становился все больше, появились солидные заказчики, образовались нужные связи в различных государственных структурах, деньгам, казалось, был потерян счет… Игорю не хватало только одного — статуса. Это стремление к власти вызывало у Скрипова лишь недоуменное пожатие плечами: зачем? Ему этого было не понять, деньги были куда как важней. Но Игорь гнул свое. И дожал. Заработанные миллионы разом были потрачены на избирательную кампанию, и Копышевский стал мэром.
Только тогда Скрипов оценил все открывающиеся возможности. Он словно сорвался с цепи, готовый хватать, где попало, все, что приглянется. Буквально озверел от жадности.
А у Копышевского появилась Карина. Он просто потерял голову от этой несравненной красавицы, тоже готовый ради нее на все.
Карина влюбилась по-настоящему. Игорь был так красив и богат, так известен и независим, что остальные бледнели и растворялись на его фоне. Он зарабатывал миллионы и бросал их к ее ногам, он легко поднимался к вершинам карьеры и поднимал ее, он был наделен пылким и страстным сердцем, и это сердце принадлежало ей, он умел радоваться жизни и дарил ей эту неудержимую радость… Он был ее сбывшейся мечтой.
Но, с младых ногтей привыкшая получать все, что захочет, Карина была ненасытна. Она ненавидела отца, попавшегося на взятке, ненавидела мужа, потерявшего должность в правительстве. Она не могла простить им утрату жизненных благ, дарованных ей их прежним высоким положением. Теперь, как она была уверена, ей представилась возможность возместить все потери, и она не собиралась упускать ее. Попросту — не желала ни с кем делиться.
Мужская жадность столкнулась с женской алчностью, мужская смекалка — с женской хитростью.
Скрипов действовал как привык: создавал сложные схемы, придумывал отвлекающие ходы, разрабатывал замысловатые комбинации. Карина шла более простым, но и более надежным путем, действуя при помощи обольщения. Пустив в ход все свое обаяние, она смогла убедить Копышевского, что партнер обкрадывает его, и так заморочила голову новоиспеченному мэру, что тот, вовсе к подобному не стремясь, вступил в схватку с бывшим другом. Но Карине этого показалось мало, она не очень-то верила в победу Игоря над столь сильным противником, а потому решила соблазнить начальника местного УВД и уговорить нейтрализовать — неважно, как — ее врага. Тогда, думала Карина, она станет единственной
