— Тура много о вас рассказывал…
Силов обернулся:
— Искренне польщен…
Ехать пришлось недолго.
— Вот здесь, — она показала на угол дома судебно-медицинской экспертизы.
Силов затормозил.
Анна вышла из машины и, уже идя по тротуару, обернулась, помахала рукой.
— Ну, Тура! Я молчу, — сказал Силов, снова трогая машину.
На этот раз его шутка прозвучала грустно. Силову было невесело.
Они выехали из города, быстро набрали скорость.
— Насчет состояния Веденеева ничего нового? — спросил Тура.
— Ему не выжить. Жена никуда от него не отходит… Кстати, — Силов внимательно следил за дорогой. — У него оказалась при себе огромная — учитывая его скромную зарплату — сумма…
— Жена знала о ней?
— Нет.
— На Веденеева многие показали как на взяточника…
— Но я сказал, чтобы ей оставили деньги. Там остаются двое сирот.
— Так и будет.
На перекрестке впереди показался запрещающий знак.
— К нам это не имеет отношения, — заметил Тура.
— Вас понял.
— Сюда, — показал Тура. Силов свернул под знак.
Дорога вела в тупик, заканчивавшийся железными решетчатыми воротами, за которыми виднелся целый дачный поселок. Он выглядел зеленым оазисом предгорья.
На повороте перед воротами стояла патрульная милицейская машина и мотоцикл. Несколько гаишников сбились вместе, судачили о жизни.
— Знакомые порядки, — заметил Силов. — Ко мне что-нибудь будет, товарищ начальник? — Он обернулся к Саматову, достал сигареты.
— Я послал Хаджинура проехать по судам… — Тура ответил серьезно. — Мне нужно знать, видел ли кто-нибудь Баларгимова в автозаке, когда людей везли в тот день на суд. Можно ли верить записке Умара Кулиева из камеры смертников. Или это только уловка. А что у тебя?
— А я хочу попить чайку с соседями Баларгимова. Мне кажется — именно теперь, когда он арестован, в этом есть смысл.
— Если что — сразу же вытащи меня отсюда. И если даст знать о себе жена Умара Кулиева, тоже.
— Слушаюсь, — шутливо сказал Силов.
Позади показалась черная «Волга». Издалека засигналила. От патрульной машины к «Ниве» побежал гаишник, издалека замахал жезлом:
— Дорогу!
Силов уже съезжал к обочине, уступая дорогу. Гаишник отдал честь сидевшим в машине, подскочил к «Ниве», но, разглядев в ней Силова и Туру, козырнул:
— Торчу тут, как попка. А на трассе дел невпроворот…
— Кто это? — Силов показал на «Волгу».
— А-а… Небольшое дерьмо. Но лучше не связываться!
Гости — представители высшей восточнокаспийской номенклатуры — были в сборе, но в дом не входили.
Нарядная толпа празднично одетых, породистых мужчин и женщин дефилировала по аллеям закрытого для посторонних дачного поселка.
Подъезжали новые гости.
Агаев и Лора встречали гостей, принимали цветы, обменивались поцелуями, рукопожатиями. За ними тенью следовал то ли личный секретарь, то ли телохранитель Агаева — Смирнов. Только на этот раз вместо зеленой армейской «камуфляжки» на нем был обычный штатский костюм.
— Поздравляем!
— Спасибо…
— От души!
Слова эти порхали вокруг.
Все собравшиеся были по большому счету единомышленниками, сослуживцами по ответственной государевой службе, большой ценой заплатившими за место под солнцем и готовыми в любой момент общими силами защитить собственные привилегии от каждого, кто на них посягнет.
Ждали главных гостей и они, наконец, появились.
От железных ворот показалась машина ГАИ с мигалкой на крыше. За ней шел черный длинный лимузин Первого секретаря.
Гости образовали живой коридор, соединявший лимузин с дачей.
Хлопнули одновременно дверцы машины.
Первый секретарь обкома — Митрохин и заместитель министра внутренних дел Амиров, первый — в отлично сшитом модном костюме, второй — в генеральской форме; оба — высокие, уверенные в себе, в своей власти — двинулись к дому.
Агаев и его жена, как положено, встречали высоких гостей на пороге.
— Добро пожаловать…
— Большое спасибо, что вы приехали!
— Это вам спасибо…
Что говорили юбиляру приехавшие, было плохо слышно — их голоса тонули в общем радостном шуме, смехе, возгласах.
Агаев дал команду и Лора громко сказала:
— Прошу всех к столу… Прием был устроен на славу.
Все поднялись в едином порыве и зааплодировали, когда юбиляр принялся тушить разом все сорок пять свечей, горевших на огромном, в виде круглого замка, праздничном торте.
Генерал Амиров уловил это общее чувство локтя, когда поднял тост.
— Друзья, — сказал он. — Мы вместе с вами работали и я рад быть снова вместе с вами! Друзья — это друзья наших друзей или враги наших врагов…
Прежде, чем подать чай, устроили перерыв. Гости разбрелись по небольшим компаниям. Равные потянулись к равным.
Первый, заместитель министра Амиров, прокурор Довиденко, зампред Шалаев, Герой Соцтруда и депутат — директор Сажевого комбината Кудреватых расположились в беседке. Для них — на случай, если проголодаются — накрыли небольшой стол: красная рыба, черная икра, водка «Посольская»…
В узком кругу можно было сказать больше, чем за общим столом.
Все мужчины были уже изрядно под хмельком. С дачи доносилась мелодия знакомого шлягера.
— Товарищ генерал! — Агаев подвел к столу Туру. Он обращался к Амирову. — Этр подполковник Тура Саматов. Я говорил вам о нем. Начальник водной милиции…
Разговор за столом прекратился.
Генерал Амиров с секунду молча смотрел на Саматова.
— А-а… Наслышан, наслышан… — было что-то в его голосе, так что все насторожились. — Лихо взялся за дело…
Шалаев, который к этому времени был поддат сильнее других, как-то оскорбительно засмеялся. Он словно знал что-то, неизвестное другим.
Генерал Амиров взглядом остановил его, поднял рюмку:
— Друзья! Аллах создал нас всех разными! И слава Аллаху за это! Одни любят летать, другие ползать…
Тура понял, куда клонит Амиров со своим тостом, лицо его словно застыло.
Но кроме него догадался обо всем и Агаев, он взглядом нашел на аллее жену, кивнул на Туру и
