заколоченный…
Она невесело улыбнулась.
— Мой милый, это все хорошо в сказках… В жизни — иначе!.. Ты думаешь, все изменится, как только ты арестуешь здешнюю мафию в Рыбнадзоре и в милиции! Ты послушай, что люди говорят. «Ему дадут снять лишь нижний слой… И то — временно. А как только он замахнется выше — дадут по рукам или убьют!» Я знаю Амирова — если я останусь с тобой, он уничтожит меня… Сгноит моего дядю в тюрьме…
— Что ты предлагаешь? — спросил Тура.
— Мне уже дали понять, что именно я должна делать. Меня вызывали в военкомат. Для них я специалист по огнестрельным ранениям. Предложили работу.
— Здесь?
— Там, где требуются специалисты такого профиля… В госпитале.
— Что ты им ответила?
— Я не стала отказываться. Это сейчас единственно разумный выход. Я, действительно, специалист. Там раненые, умирающие ребята. А я смогу им помочь.
— Когда ты едешь?
— Завтра. Вернее, уже сегодня. Вечерним паромом. Только умоляю: ни о чем не спрашивай. И не провожай меня. Иначе я не выдержу…
— Я все равно найду тебя, — он скрипнул зубами. — Я больше не могу каждый раз начинать с нуля!
Анна с жалостью взглянула на него.
— Ляжем под одеяло… — Она уже разрыдалась. — Ничего не страшно, когда двое под одним одеялом…
Было раннее утро. Город еще спал.
Одинокий катафалк собирал первых пассажиров.
По улицам катила «Нива». В ней ехал Саматов.
За сотню метров до гостиницы «Интерконтиненталь» Тура оставил машину, быстро пошел к подъезду.
На втором этаже его ждали. Дежурная по этажу показала рукой на дверь одного из номеров.
Тура постучал.
Дверь была закрыта на ключ — Туре открыли.
В большом гостиничном номере находилось несколько людей в форме работников прокуратуры и в штатском.
Тура увидел среди них Силова — они перемигнулись.
Старший группы ждал Туру. Он взглянул на часы:
— Все! Мы готовы. Поехали…
В машине старшего следственно-оперативной группы, кроме него и шофера, находились Силов и Тура.
Старший группы рассказывал:
— Мы начинаем с Буракова, поскольку Баларгимов дал на него развернутые показания. Как платил, сколько платил, где… Одновременно берем Мириша Баларгимова…
Впереди шли две машины с другими сотрудниками. Старший продолжал:
— …Бригада организована большая. Часть людей отправили в ОРС Сажевого комбината. На холодильник, в порт… Изымаются все документы на отправки. Сейчас одновременно должны начать изъятия накладных в Москве, в Набережных Челнах…
— Большое дело, — вздохнул Силов.
— Главное, чтобы прикомандировали хороших работников из областей. А то — на тебе, боже, что другим не гоже…
Бураков жил в пятиэтажной хрущобе.
Его подняли прямо с постели, он одевался на скорую руку, по-домашнему: все не новое, мятое.
По квартире кружили оперативники в штатском. Обстановка выглядела скромной: невыразительная стандартная мебель, собранная «с бору по сосенке», недорогие вещи.
На кухне в инвалидной коляске сидела дочь Буракова. Тут же находилась жена, рано состарившаяся, сварливая.
Сам Бураков сидел на стуле посреди комнаты — небрежно одетый, осунувшийся. Он пробовал улыбнуться Туре и Силову — улыбка получилась жалкой.
Еще в квартире были понятые и бродила собака — не понимавшая, что происходит, добрая, ластившаяся к чужим людям.
Тура обратил внимание на «голую» лампочку над столом, стены были пустые — с явными следами снятых ковров.
Кто-то подошел сзади, положил Туре руку на плечо. Тура обернулся — это был полковник Агаев.
— «Пришла беда — отворяй ворота!» Как ты? — шепнул Агаев. Приятное лицо его, как всегда, было полно внимания и благожелательности.
— Видишь сам…
Агаев скользнул глазами по Буракову.
— А ведь он, по-моему, честнее многих других… Какие у тебя сегодня планы, Тура? К нам не собираешься?
Тура вздохнул:
— Сам понимаешь… Куда сейчас?
— Но ты смотри! Не откладывай особо надолго… — Агаев вложил в свои слова понятный Туре и ему грустный смысл. — Мы будем ждать… Особенно дочь!
Один из прокурорских поделился с Силовым:
— Имущества, подлежащего описи, нет. Все вывезли. Соседи видели. Видимо, ждали обыска…
— Старый ковер, дорожки… — заметил Бураков со стула, на который его посадили. — И еще кое-что по мелочи… Хотел повезти дочь на лето ближе к морю… Машина вот, правда… Надо было переписать на тещу, все советовали… — Бураков махнул рукой…
В квартире у Мириша Баларгимова все происходило иначе.
Мириш пытался оказать сопротивление вошедшим в квартиру оперативникам. Его с трудом скрутили. Он сидел в наручниках, руки его были соединены металлическими браслетами сзади, за спиной стула. Ноги были тоже соединены железом.
Из всех комнат оперативники сносили в столовую, где находились следователь прокуратуры и понятые и где сидел Мириш, обнаруженные в тайниках импортную видеотехнику, столовое серебро, фотоаппараты.
На столе, перед следователем, росла гора денег, золотых и серебряных цепочек, колец, валюты.
Эксперты в наушниках с металлоискателями продолжали ходить вдоль стен, показывая, где следует ломать стены, где вскрывать полы.
Видя, как растет гора ценностей на столе, сын Баларгимова корчился в безысходных муках…
В конторе в Морском порту Тура и Силов нашли Орезова. Хаджинур с работником прокуратуры занимался изъятием документов.
В этом деле им помогало несколько женщин, работников грузового отдела порта. Женщины просматривали пачки подшитых документов и аккуратно закладывали нужные страницы белыми полосками.
Сбоку, в углу кабинета лежали туго набитые мешки, в которых угадывались документы.
— Здесь спецификации и накладные на рыбопродукты… — объяснил Орезов. — Причем всего за полгода.
— Проверяются отправки Сажевого комбината? — спросил Тура.
— Не только… — Орезов был в курсе действий бассейновой прокуратуры. — Они решили поднять все накладные в адрес «блатных» организаций. Тут и поставщики лесо-продукции, и Набережные Челны, и Совмин…
Тура заметил, что Силов нервничает, поглядывает на часы.
— Спешишь? — поинтересовался Тура.
