2 Там же, 4, 750с.
* Киносарг (Белая собака) — святилище Геракла близ Афин — в устах Плутарха (точнее, Протогена, которому принадлежит данная реплика) символизирует развращенность и блуд: во-первых, здесь находился гимнасий для незаконорожденных детей афинских граждан; во-вторых (что важнее), в гимнасии этом учил Антисфен, и традиция (Диоген Лаэртский, Гесихий, Суда) единодушно связывает с ним имя школы киников. — Прим. ред.
3 Там же, 6, 752b-c.
того, 'Эрот, утратив ожидание дружбы, не желает оставаться прежним и ублажать цветущую молодость, раз она не воздает ему душевным расположением, основанием для дружбы и добродетели'1.
Но эта традиционная аргументация получает достойный отпор: Дафней разоблачает педерастическое лицемерие. Любителю мальчиков хотелось бы считаться философом и мудрецом, точно не плакал Ахилл, вспоминая бедра Патрокла, а Солон не воспевал сладость 'бедер и уст' цветущих юношей; несомненно, он только ждет удобного случая: ведь ночью, когда все спят, 'сладка добыча, если страж глаза сомкнул'. Мы сталкиваемся с дилеммой: либо aphrodisia несовместны с дружбой и любовью, и тогда любители мальчиков, которые украдкой наслаждаются вожделенным телом, утратили достоинство любви;
либо следует признать, что физические удовольствия присущи и дружбе и любви, и в этом случае незачем исключать из них отношений с женщинами. Но Дафней на этом не останавливается. Он вспоминает также о другой важной альтернативе поведению любовников и их стремлению испытать наслаждение:
если эромен добродетелен, то нельзя получить удовольствия, не прибегнув к насилию; если же он доступен, то приходится признать его существом женоподобным2. Выходит, нет нужды понапрасну искать в склонности к мальчикам самую лучшую модель всякой любви; скорее уж здесь нечто в роде позднего ребенка, появившегося на свет 'как бы у престарелых родителей': это дитя 'незаконного и темного происхождения' 'воздвигает гонение на законного и старшего Эрота'3. По крайней мере, утверждает Дафней, любовь к мальчикам и любовь к женщинам 'происходит от одного и того же Эрота'4.
Но настоящая разработка общей теории любви развернется после ухода первых противников, — точно для того, чтобы достичь главной цели беседы, необходимо было прежде устранить это столь хорошо знакомое разногласие. До сих пор, замечает Пемптид, спор касался частных вопросов; теперь время направить его на общие темы.
_______________
1 Там же, 4, 750е.
2 Там же, б, 751d-e.
3 Там же, б, 751f.
4 Там же, 5, 751е.
2. Центральную часть диалога составляет похвальное слово Эроту, по образцу традиционного энкомия в честь божества*:
устанавливается его истинно божественная природа (Плутарх здесь опровергает эпикурейские по духу тезисы Пемптида, утверждавшего, что боги суть только наши страсти, и показывает, что владеющая нами любовь есть лишь непременное следствие божественной эротической силы), его мощь сравнивается с мощью других богов (важное место, поскольку в нем показано, что Эрот, во-первых, выступает необходимым дополнением Афродиты, на долю которой в противном случае выпадают одни только чувственные наслаждения, ценою не более драхмы;
а во-вторых, вопреки устоявшемуся мнению, он 'превосходен' и в Аресовых делах: охваченные взаимной страстью, любовники доблестно сражаются с противником, и скорее падут в бою, нежели позорно побегут на глазах друг у друга). Описывается благосклонность Эрота к людям, его благотворное воздействие на них: легкомысленного он делает рассудительным, а робкого мужественным, мелочного щедрым, предупредительным и великодушным, угрюмого и мрачного приветливым и общительным, наполняя души разумением, свободолюбием, благородством и привлекательностью; подобные превращения суть явная одержимость богом, демоническое волнение духа. Завершается похвальное слово ссылкой на египетские мифы и сопоставлением их с новым изложением платонической теории.
Примечательно, что все элементы этого 'энкомия' восходят к традиционной педерастической Эротике. Примеры, большей частью, повествуют о любви к мальчикам или заимствованы у Сапфо (Алкестида и Адмет — едва ли не единственное исключение). По сути дела, Плутарх чествует Эрота как бога мужской любви, и вместе с тем время зовет себя хоревтом любви женской. Таким образом он пытается проиллюстрировать тезис Дафнея: 'Если рассудить по правде, то надо признать, что любовь к мальчикам и любовь к женщинам происходит от одного и того же Эрота'1.
_____________
* Здесь необходимо помнить, что традиционных энкомиев в честь Эрота как раз и не было, что вполне осознавала греческая мысль (см., например, Еврипид. Ипполит, 538–540; Платон. Пир, 177b-d). Создателем образцового quasi-энкомия Эроту был Платон (речи Федра, Павсания, Эриксимаха и др. в Пире). — Прим. ред.
1 Там же, 5, 751e-f.
Кажется, именно здесь заключено смысловое ядро диалога. Маленькая комедия 'педерастического' умыкания Вакхона Исменодорой служит только непосредственным фоном и иллюстрацией. Все, что Эротика мальчиков ставила себе в заслугу и противопоставляла низменной любви к женщинам, этот диалог старательно воспроизвел, стремясь ничего не упустить из великой педерастической традиции, но в результате выработал общую форму, способную вместить как ту, так и другую любовь, и, в частности, применимую не только к описанию близости с женщиной, но даже и 'брачного сочетания'.
После вмешательства Зевксиппа, вероятно, нападавшего на супружескую любовь, но уже не с точки зрения педерастии, а с позиций эпикуреизма (эта часть рукописи утрачена), Плутарх вновь берет слово, чтобы определить три главных пункта [своей концепции]. Прежде всего он подчеркивает, что 'источники зарождения любви принадлежат не одному какому-нибудь полу, а одинаково обоим', и если перед нами истинная любовь, она выкажет себя и явит свою мощь в отношениях между разными полами столь же действенно, как и в случае однополой связи. Мы можем избрать эпикурейский подход, предположив 'образы, которые проникают в тело подверженных Эроту, приводят в движение и возбуждение его состав и стекаются в семя вместе с другими атомами', но какие у нас основание считать, будто они 'происходят' только от мальчиков, отказывая в этом женщинам1? Вполне уместен и платонический подход, к которому склоняется Плутарх: что препятствует им, — говорит он о 'прекрасных и священных воспоминаниях', возвращающих нас к 'божественной и истинной олимпийской красоте и окрыляющих душу', — происходить от девушек и женщин, так же, как от мальчиков и юношей, если 'сквозь свежесть и привлекательность внешнего образа просвечивает чистая и благородная душа', когда тот, кто способен это воспринять, 'распознает в прекрасных и чистых телесных очертаниях прямые и нерушимые следы светлой души'2? Касаясь вопроса о 'добродетели' (arete), в которой традиционная Эротика мальчиков усматривала одно из главных своих преимуществ перед склонностью к
_____________
1 Там же, 21, 7ббе.
2 Там же. 21, 7б6е-767а.
женщинам, Плутарх показывает, что качество это не признает разницы между полами: 'Говорят, цветущая внешность — это 'цвет добродетели'. Нелепо же думать, что женщина не может иметь и признаков природной добродетели. <…> Обоим полам присущи одни и те же черты'1.
Плутарх утверждает, что дружба, которую педерасты числили только за любовью к мальчикам, свойствена и отношениям мужчины с женщиной, по крайней мере (и это уточнение решающее), со своей женой. Супружество — вот единственная форма связи между полами, допускающая дружбу. То, как Плутарх
