Он сделал последнюю затяжку и оглянулся, не зная, куда положить окурок. Лена подвинула ему тарелку.
Он сел, поставил локти на колени.
– Иногда думаю, зачем люди делают то или это.
– Я – тоже, – сказала она. – Вот, например, почему Дженни хотела тебя убить?
Он отмахнулся.
– Она не хотела меня убивать.
– Поэтому ты и описался?
Он рассмеялся.
– Я и забыл.
– Зачем она сделала это, Марк?
– Она думала, что сможет остановить это.
– Остановить – что?
– Помешать мне? – спросил он, словно Лена и сама знала ответ.
– Помешать тебе в чем?
Она ждала ответа, но он молчал, и она повторила попытку:
– Расскажи мне о вечеринке с Карсоном и другими мальчиками.
Он бросил на нее сердитый взгляд.
– Карсон – ничтожество.
– Зачем ты заставил Дженни спать с ними?
– Я не заставлял, – огрызнулся он. – Она сама этого хотела. Она хотела, чтобы я ревновал. Хотела показать, что ей все равно.
– А зачем ты ее напоил?
– Да ладно, – отмахнулся он.
– Что Дженни хотела остановить, Марк? – спросила Лена. – В тот вечер на катке. Что она надеялась остановить?
Марк шевельнул губами, словно хотел ответить, потом передумал и спросил:
– Думаешь, сестру найдут?
– А ты знаешь, где она?
Он опустил глаза – то ли потому, что знал, где Лэйси, то ли потому, что винил себя за то, что не знал.
Лена откинулась на спинку стула, ждала, что он скажет.
– Иногда мне кажется, что я не настоящий, – сказал он. – Словно я нахожусь в комнате, дышу, но меня никто не видит.
Он потер глаза.
– Потом думаю, что, может, на самом деле меня здесь и нет, что мне нужно быть в другом месте. А может, лучше будет, если я нажму на курок, понимаешь?
Лена кивнула, потому что понимала.
– Что заставило тебя остановиться? – спросил он. – Почему ты не нажала на курок?
Она сказала ему правду о пистолете, но не о таблетках.
– Я подумала о своем партнере, о том, что он найдет меня утром, и мне не захотелось так с ним поступить.
– Ты веришь в Бога?
– Не знаю, – сказала она. – А ты?
Он отрицательно покачал головой.
– Поэтому и в церковь ходить перестал?
Он снова рассердился.
– Ты говоришь со мной, как коп.
– Но я ведь и в самом деле коп, Марк. – Лена старалась говорить спокойно, не поддаваясь на его гнев, положила ладонь на его руку. – Я хочу знать, что произошло. Почему Дженни хотела тебя убить.
Он вздохнул, подложил под голову подушку.
– Она была такой милой девочкой, – сказал он. – Я ее очень любил.
– Знаю.
– Знаешь? – переспросил он. – Ты понимаешь, что значит – любить кого-то?
Лена подумала о Сибил и сказала:
– Да, знаю.
– А я вот не знал, – сказал он. – То есть до Дженни. Я не знал, что это значит – любить человека.
– Ты же любишь маму.
Он глухо рассмеялся.
– Она скоро умрет, да?
Лена сжала губы.
– Я чувствую это, – он прижал руку к сердцу. – Почувствовал это сегодня утром. Она хочет уйти.
Он заплакал.
– Ты знаешь о такой связи? Я чувствую то, что чувствует она.
Он вдруг повернулся к ней и сказал с отчаянием:
– Ты почувствовала, когда умерла твоя сестра?
– Да, – солгала Лена: в то время она ехала из Мейкона и понятия не имела о том, что случилось что-то ужасное. – Я почувствовала это сердцем.
– Тогда ты знаешь, – сказал он. – Знаешь, что такое пустота.
Лена молча кивнула.
Марк отвернулся, закрыл глаза. Она смотрела на его профиль – острый нос и квадратный подбородок. По его щекам текли слезы и падали на грудь.
– В первый раз, – тихо сказал Марк, – кажется, это было в День благодарения…
Лена молчала, не хотела его торопить.
– Лэйси и Дженни были внизу, в комнате Лэйси, и я захотел взять ее CD.
Он вздохнул – его грудь поднялась и опала.
– Она стала кричать на меня, как сумасшедшая. Не знаю, кажется, мама услышала ее крики, пришла и приказала нам замолчать.
У Лены сильно забилось сердце, и она сказала про себя маленькую молитву, в которой просила, чтобы Брэд не вошел в дом и не помешал ей. Потом стала подсчитывать, сколько времени прошло, с тех пор как он ушел, но так как на часы она посмотреть не решалась, то так и не смогла сообразить.
– Лэйси включила в своей комнате радио на полную катушку, – сказал он. – Мама ей разрешила. И это всегда так было. Она – любимица.
Марк покачал головой.
– В душе Лэйси хорошая, знаешь? Может, она и испорченная, но душа у нее хорошая. У нее доброе сердце, как у мамы.
Лена ждала, досчитала до двадцати пяти, когда Марк снова заговорил.
– Она пришла в мою комнату чуть попозже, – сказал он. – Наверное, знала, что я все еще злюсь. Хотела загладить ссору. Она всегда была миротворцем. Думаю, поэтому люди ее и любят.
Он слегка улыбнулся, но глаз не открывал.
– Она взяла меня сзади за шею, а потом мы вдруг начали целоваться. По-настоящему.
Лена пыталась вспомнить уроки Джеффри. Он учил ее скрывать свои чувства, чтобы не погубить признание, хотя от мысли о Марке Паттерсоне, целующем маленькую сестру, все в ней перевернулось. Она хотела сказать что-то, остановить его, чтобы его рассказ не мучил ее до конца жизни, но знала, что не имеет на это права.
– Не знаю, как все получилось, – сказал Марк. – Мы целовались, потом она стала трогать меня, и это было так здорово.
Он взглянул на нее, ожидая ее реакции.
