Его рука до сих пор сжимала револьвер.
Лена покачала головой: она не могла пошевелить языком.
– Вам плохо? – спросил Брэд и подошел к дивану.
Положил ладонь на ее руку. Она не отодвинулась.
Брэд сел рядом.
– Лена? – спросил он и похлопал ее по руке. – Скажите, в чем дело?
Она покачала головой и отняла руку.
– Он просто ребенок, – сказала она.
– Нехороший ребенок, – заметил Брэд. – Иногда думаю: как они становятся такими? Когда я был в его возрасте, то даже не знал, что такое секс. Думал, свидание удалось, если на прощание девушка разрешала себя поцеловать.
Брэд предался воспоминаниям о своих идиллических подростковых годах, а Лена его не слушала.
– Иногда задумываюсь, – сказал Брэд, – что делает их такими? Что изменилось?
– Это родители, – сказала Лена, хотя и знала, что это не так.
Заправила волосы за уши, пыталась справиться с шоком, который до сих пор испытывала. Взглянула на часы: надо посмотреть, где сейчас Марк. Кажется, он давно ушел.
– Что он имел в виду? – спросил Брэд. – Кажется, он говорил те же слова, что и Дженни тогда.
Лена впервые сосредоточилась на разговоре.
– Когда? – спросила она.
– Тогда, на катке, – сказал Брэд. – Она говорила, что взрослые никогда не делают того, что следует.
– О господи, – выдохнула Лена.
Ей показалось, что из легких вышел весь воздух. Соскочила с дивана, побежала в коридор, Брэд – за ней.
– Марк! – закричала она и принялась стучать в закрытую дверь.
Нажала на ручку, но дверь оказалась запертой на замок.
– Черт!
Лена навалилась плечом. Дверь не поддалась.
– Вышиби ногой, – приказала она Брэду.
К несчастью, дверь оказалась полой в середине, и нога Брэда застряла в расщепленном дереве. Использовав Лену в качестве рычага, Брэд вытащил ногу из дыры. Лена присела, заглянула в комнату, отыскивая Марка сквозь узкое отверстие.
– О господи! – ужаснулась она и отступила на шаг, чтобы ударить по месту, в котором образовалась дыра.
Брэд присоединился, и вместе они расширили отверстие, достаточное для того, чтобы Лена могла в него пролезть. Щепки ободрали ей руки и лицо, но она не обратила внимания на боль.
– Марк! – произнесла она дрожащим от ужаса голосом. – Держись, Марк, держись.
Брэд нажал на нее сзади, и она свалилась в комнату. Марк повесился на ремне. Потолок дома на колесах был невысоким, и ноги мальчика доставали до пола. Тем не менее ремень на шее сделал свое дело. Лица Марка посинело, язык слегка высунулся наружу. Лена схватила Марка за ноги, стараясь ослабить натяжение ремня.
– Черт побери, Брэд! – выругалась она. – Быстро сюда.
Брэду удалось наконец расширить отверстие, он влез в комнату и принялся резать ремень перочинным ножом, в то время как Лена поддерживала Марку ноги. Казалось, прошла вечность, пока нож прорезал толстую кожу. У Лены дрожали руки под тяжестью тела.
– Нет, нет, нет! – кричала Лена, когда Марк упал на пол. Она приложила ухо к его груди, стараясь расслышать биение сердца. Прошло несколько секунд, пока она не услышала слабый удар, а за ним другой, сильнее.
– Жив? – спросил Брэд снимая ремень с шеи Марка.
Лена кивнула и стащила с кровати одеяло, завернула в него Марка и приказала:
– Вызови «скорую».
13
– Сара? – сказала Молли и повторила: – Сара?
– Мм? – ответила Сара.
Молли, Кэнди Нельсон и трое ее детей смотрели на нее с выжиданием.
Сара покачала головой.
– Извините.
Вернулась к осмотру. Она беспокоилась о Лэйси Паттерсон.
– Глубоко вдохни, – сказала Сара Дэнни Нельсону.
– Я уже десять минут глубоко дышу, – пожаловался Дэнни.
– Помолчи! – цыкнула его мамаша.
Сара чувствовала, что Молли смотрит на нее, но сосредоточила внимание на Дэнни.
– Хорошо, – сказала она. – Надень рубашку, а я поговорю с твоей мамой.
Кэнди Нельсон вышла за ней в коридор.
– Я хочу направить его к специалисту, – сказала Сара.
Мать приложила руку к сердцу, словно Сара сказала, что Дэнни осталось жить два месяца.
– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала она. – Я просто хочу, чтобы специалист проверил его уши. Он понимает в этом больше меня.
– Вы уверены, что ему ничто не грозит?
– Абсолютно, – сказала Сара и обратилась к сестре. – Молли, напишите направление к Мэтту де Андреа в Эйвондейле.
Молли кивнула, и Сара вернулась в кабинет. Уселась, бросила на стол стетоскоп, постаралась не вздыхать. Поймала себя на том, что думает о Джеффри. У нее болело все тело, особенно спина. Ничего удивительного: они не вышли из коридора до трех часов утра.
– Итак, – сказала Молли, ворвавшись в мысли Сары, – похоже, мы снова встречаемся с Джеффри.
Сара покраснела.
– Это так заметно?
– Скажем так: объявление в «Грант обсервер» менее бросалось бы в глаза.
Сара прищурилась.
– Это был ваш последний пациент, – улыбнулась Молли. – В морг пойдете?
Сара хотела ответить, но в коридоре послышался грохот, а вслед за ним – ругательство. Сара закатила глаза и побежала к ванной. Шестилетний мальчишка из любопытства бросал в унитаз зажженные спички. В результате засорил фановую трубу. Сара не знала – звать ли на помощь отца, потому что сегодня с ним должна была работать Тесс. У Сары не было инструментов, чтобы самой сделать ремонт, к тому же накануне она раньше ушла домой. Кроме того, она оскорбила бы отца, если бы его не вызвала.
– Папа, – прошептала Сара, закрыв за собой дверь. – Это детская клиника. Ты не должен произносить такие слова.
Он глянул на нее через плечо.
– Я ругался при вас всю жизнь, и ничего – нормальные девчонки выросли.
– Папа… – снова сказала Сара.
– Верно, – сказал он. – Я твой отец.
Она сдалась и уселась на край ванны. В детстве Сара часто смотрела, как работает отец, и Эдди устраивал перед Сарой и Тесс настоящий спектакль: стучал по трубам, танцевал вокруг них с гаечным ключом в одной руке и с плунжером в другой. Он хотел, чтобы его дочки были рукастыми и умели
