кулаки. — Я был ему хорошим сыном. Это я переводил для него записи Сибил. Благодаря мне он получил возможность продолжить работу… — Он замолчал и сжал губы, стараясь сдержать эмоции. — Энди и в грош его не ставил. Все, что его интересовало, так это какую машину папочка ему купит, или какой плейер, или очередную видеоигрушку. Только для этого Брайан ему и был нужен — как банкомат, выдающий денежки. — Он как будто еще пытался убедить не Лену, а скорее себя. — Он шантажировал нас. Обоих. Да, я убил его. Убил, чтобы отомстить за отца.
Лена в ужасе прикрыла ладонью рот, не в силах вымолвить ни слова.
А Ричард уже не мог остановиться:
— Он понимал, что Брайан не в состоянии закончить работу — мозгов маловато.
Лена сумела наконец справиться с собой и заметила:
— Ну, это же ни для кого не новость. А чем Энди мог подтвердить, что его отец — вор?
Ричарда, кажется, обрадовало, что она наконец начала соображать.
— Первое правило при научных исследованиях — запись каждого шага. И Келлер вел журналы, куда записывал абсолютно все — встречи, телефонные звонки, любые, даже самые бредовые мысли.
— И Энди нашел эти журналы?
— И не только их, но и результаты предварительных исследований, записи о более ранних работах Сибил. — Ричард помолчал, стараясь взять себя в руки. — Брайан не отличался аккуратностью и оставлял свои бумаги, где попало, вот Энди и сунул однажды туда свой нос. И конечно же, первой его реакцией было вовсе не «Папа, ты это здесь оставил», а «Так-так, посмотрим, сколько ты мне за это заплатишь».
— Именно таким образом ты заманил его на мост?
— Умница! Да! Я сказал, что дам ему денег, хотя и знал, что он никогда не остановится, а будет требовать еще и еще. И если в какой-то момент не получит мзду, может кому-нибудь и проговориться. — Ричард хмыкнул. — Все, что интересовало и заботило Энди, — это собственное благополучие и возможность заполучить кайф. Доверять ему было абсолютно невозможно. Он думал только об одном: как бы побольше урвать. И все, над чем я трудился, все жертвы, которые принес, чтобы помочь отцу, обеспечить материалами, с которыми он мог бы работать, а потом гордиться результатами этой работы — а значит, и мной, — все это вылетело бы в трубу вместе с дымом от травки, выкуренной этим ничтожеством, этим неблагодарным куском дерьма!
В его голосе было столько ненависти, что у Лены даже перехватило дыхание. Она могла лишь представить себе, что чувствовал Энди, оказавшись в ловушке на мосту, лицом к лицу с Ричардом.
— Я мог бы хорошенько помучить его, — продолжал тем временем Картер уже более спокойным тоном. — Он вполне заслуживал наказания за то, что творил по отношению ко мне и той связи, которую я с таким трудом наладил с отцом… Мне не хотелось чувствовать себя чудовищем, и я прикончил его более гуманным способом.
У Лены глаза округлились от ужаса, а он с отвращением продолжал свою исповедь:
— Он так обкурился, что вообще ничего не видел. Мне пришлось его даже поддерживать, чтобы сам не свалился. Прислонив его к перилам, я вколол ему яд, которым мы пользуемся в лаборатории для умерщвления подопытных животных. Он мгновенно парализует тело, вот он и свалился мне на руки, как тряпичная кукла. И перестал дышать.
— Но это же легко обнаружится на вскрытии, Ричард!
— Анализ ничего не покажет.
— А след от укола?
— Если не знать, что искать, они его не заметят.
— Полиции уже известно, что это убийство, преступника ищут и рано или поздно выйдут на тебя.
— Как? У них нет оснований для подозрений. Брайан никогда не сознается, что я его сын, и даже если Джил не станет прятать голову в песок, от страха все равно никому ничего не скажет.
— Она чего-то боится?
— Брайана. Его кулаков. — Он сказал это таким тоном, словно данный факт вполне очевиден.
— Келлер бьет жену?! Уму непостижимо! — Лена не могла поверить, чтобы такая сильная женщина, как Джил Розен, стала мириться с чем-то подобным.
— Ну разумеется, — подтвердил Ричард. — Уже много-много лет. А не уходит она от него потому, что никто не предложил ей помощь, как предлагаю тебе я.
— Но мне не нужна помощь.
— Очень даже нужна. Ты что, думаешь, он тебя просто так отпустит?
— Кто?
— Сама знаешь.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь!
— Уж кому, как не мне, знать, насколько трудно выйти из подобной ситуации, — сказал он, опуская руку ей на грудь. — И еще я знаю, что ты не в состоянии сделать это сама.
Лена в отчаянии замотала головой.
— Позволь, я помогу тебе!
— Нет, — твердо сказала она и отступила на шаг.
— Я могу все устроить так, что это будет выглядеть как несчастный случай, — настаивал Ричард, снова сокращая расстояние между ними.
— Конечно. Ведь ты уже отлично это проделывал, и не раз.
— Мне нужен от тебя только совет, ничего больше, и мы смогли бы выбраться из этой передряги.
— И как ты собираешься мне помочь?
— Надо просто от него избавиться, вот и все. — Ричард грустно улыбнулся. — Ты ж сама это понимаешь, не так ли? Это единственный способ выкинуть его из твоей жизни.
Лена пристально посмотрела на него:
— А зачем ты убил Элен Шаффер? Скажи, зачем? Мне необходимо это знать.
Ричард помолчал, будто собираясь с мыслями, и спокойно ответил:
— Она не оставила мне выбора. Я прятался в лесу, она меня заметила, но знала, что и я ее — тоже. И я понял, что рано или поздно она все расскажет полиции.
— А что насчет Скутера?
— Лена, зачем тебе все это? Надеешься, я все тебе расскажу, во всем признаюсь и ты меня арестуешь?
— Нам обоим хорошо известно, что у меня нет такого права.
— Да неужто?
— Да взгляни ты на меня! — крикнула Лена, вытянув руки в стороны и выставляя на обозрение все свое избитое тело. — Тебе же лучше, чем кому бы то ни было, известно, во что я вляпалась. И ты думаешь, они станут меня слушать? — Она приложила ладонь к исцарапанной шее. — Никто мне не поверит…
Он усмехнулся, давая ей понять, что его такими байками не проведешь.
— Мне нужно это знать, Ричард! Чтобы я могла тебе верить.
Он внимательно посмотрел на нее, явно колеблясь, продолжать или нет. И в конце концов сказал:
— Нет, к смерти Скутера я не имею никакого отношения.
— Правда?
— Ну конечно. — Он даже закатил глаза, на секунду превратившись в того женоподобного Ричарда, которого она так хорошо знала. — Он ведь автоасфиксией баловался. Надо ж быть таким идиотом!
Лена пропустила его слова мимо ушей, не желая заострять на этом внимание, и быстро спросила:
— А Тесса Линтон?
— Все из-за пакета, — объяснил он, внезапно возбуждаясь. — Она что-то там собирала, на холме. А я никак не мог найти ту цепочку. Она нужна мне была. Как символ.
— Звезда Давида? — уточнила Лена, вспомнив, как Джил вцепилась в нее в библиотеке. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.
— У них обоих было по такой цепочке. Джил подарила в прошлом году одну — Брайану, другую —
