– О! – я выразительно посмотрела на него. – Еще во что ты не веришь, дон Санчо Пико?
– Разве ты уже не догадалась, храбрая женщина? Я не верю в Бога. Я не верю в то, что существует высшее начало, наделенное разумом, подобным человеческому.
– Я знаю, что за такое в Испании сжигают на костре. Вероятно, это одна из причин, побудивших тебя бежать в Америку?
– Тебе не откажешь в проницательности.
– А я еще раз убеждаюсь в том, что ты храбрец. Но меня интересует твое настроение. Когда я вошла, ты сказал, что охотно позволил бы мне прилечь, если бы оно у тебя было. А как теперь?
– Оно есть!
Восхищение его умом и свободолюбием придало мне пылкости. Он был нежен. Время, оставшееся до обеда, пролетело незаметно.
– Ты так и не сойдешь к обеду? – спросила я.
– Нет, распорядись, чтобы мне принесли сюда.
– Я бы хотела разделить с тобой трапезу, но это было бы неловко. Не знаю, как отнеслась бы к этому Коринна.
Санчо согласился со мной.
Глава сорок девятая
Я отправилась в свои комнаты – умыться и переодеться к обеду. Звонком я вызвала Сесилью. Я не сомневалась, что она в курсе всех домашних событий и новостей.
Девушка прибежала и занялась мной, явно горя желанием поделиться со мной последними сплетнями и новостями.
Я решила помочь ей, облегчить ее положение.
– Ну, что нового, Сесилья? – первая задала я вопрос.
– Ах, вы целый день беседовали с доном Санчо и, конечно, ничего не знаете!
Это свое «беседовали с доном Санчо» она выговорила с самым что ни на есть невинным видом.
– Зато ты, как всегда, знаешь даже больше, чем тебе полагается. Но я не стану на тебя сердиться. Рассказывай скорее!
Она причесывала меня, но то и дело откладывала гребень, всплескивала руками, присаживалась на стул и ахала.
– Ах, ваша светлость, госпожа Эмбер, вы, конечно, знаете про наших беглецов?
– Знаю, но не так уж много. Кто они?
– Я тоже не знаю их имен, но они наверняка колдуны! Кто, кроме колдунов, решится бежать в джунгли!
– Их так и не поймали?
– Поймали, ваша светлость. Лорд Карлтон как узнал, что ночью они сбежали, так утром собрал соседей и кинулись в погоню на самых быстрых лошадях, с собаками-волкодавами!
Я зябко передернула плечами. Мне было неприятно знать о том, что человек, которого я любила, отец моего ребенка, гонится за людьми, за себе подобными, и травит их собаками.
– И давно их поймали? – спросила я.
– Да как раз перед обедом, ваша светлость.
– И что же с ними собираются делать? Ты, наверное, и это знаешь?
– Ох, не знаю в точности, – она наклонилась к моему уху и зашептала, щекоча мочку своими полными губами. – Думаю, то есть, не думаю, а знаю… То есть, и не знаю, а так обычно и делают в здешних местах… Их повесят!..
Мне сделалось совсем скверно.
Я понимала, что Сесилья не может быть со мной полностью откровенна. Ведь я – госпожа, а она – рабыня-служанка. Но все же я не удержалась и рискнула спросить ее:
– Сесилья, как ты думаешь, правильно ли поступили они?
– Кто, ваша светлость?
– Рабы, которые сбежали.
– Правильно ли? Конечно, нет! Бежать из такого дома, где с ними так хорошо обращались!
– Но ведь они все равно, несмотря на это хорошее обращение, оставались рабами!
– Ну и что с того! А разве я не рабыня? Так уж судил Господь: одни – господа, другие – рабы!
– И тебе не хочется быть свободной?
– Так уж судил Господь! – упрямо повторила она.
– Ты очень веришь в Господа?
– Как это «очень» или «не очень», не понимаю! Я верю всей душой и всем сердцем.
