– Я его положил за бетонную ограду моста, рядом с двенадцатым столбом, если считать от мечети. На столбе было написано маркером «ПГСХА – круче всех».
Воробьев громко вслух отсчитал столбы, показывая пальцем. Все вместе подошли к нужному столбу. На нем действительно красовалась надпись, восхваляющая сельскохозяйственную академию. Скованные Сева и Бодров стояли рядом
– Этот столб, подследственный?
– Этот, этот. Вон, видите надпись? Вот за оградой, там в глубине, внизу, кирпичи вылетели. Там лежит в целлофан и газетку завернутый. Обойма в нем.
– Понятые, внимание. – Понятые вытянули шеи. Воробьев опустился на колени и засунул руку под мост. – Нет там ничего.
– Нет, гражданин следователь, надо на живот лечь. Снимите мне наручники, я вытащу.
– Может, тебе еще что снять? Ты хоть сам понял, что сказал? – хмыкнул Воробьев и лег на живот. – Что-тоничего нету. Дима, подойди, сними покрупней. Понятые, смотрим. – Капустян подошел к ограде и перегнулся, глядя в окуляр камеры. Понятые перевесились через перила. Воробьев еще глубже засунул руку в кирпичную нишу. Конвоир и судмедэксперт устремили взоры к лежащему Воробьеву. Сева выскользнул руку из наручника, резко прыгнул в сторону, мгновенно перевалился через перила и, пролетев метров пять, шлепнулся в воду. И сразу нырнул.
– Товарищ капитан! – заорал конвоир Бодров, подбегая с пистолетом к ограде.
– Стреляй! Стреляй! Уйдет! – завопил Воробьев, у которого рука вдруг застряла и не пролезала назад через небольшую щель. Девушка-понятая громко завизжала. Капустян, отставив руку с камерой, полез левой в кобуру, ничего не вышло, он сунул камеру эксперту.
– Стой! Стрелять буду! – Бодров, перевесившись через перила, выстрелил два раза. Сева, извиваясь под грязной водой, как дельфин, заплыл под мост и пропал из виду. Капустян побежал на другую сторону моста, на ходу извлекая пистолет, Воробьев, с помощью толстого мужчины освободился из бетонного плена и бросился к следователю на подмогу, снимая «Макаров» с предохранителя. Оба перевесились через ограду. Но Севы видно не было: весь берег был покрыт густыми зарослями ивы и камыша. Воробьев и Капустян наудачу послали по несколько неприцельных выстрелов в кусты, но было ясно, что Сева ушел. Конвоир, чуть не плача, показал согнутую скрепку, которая торчала в раскрытом браслете. О том, что некоторые умельцы умели отмыкать наручники любыми подручными средствами, было конечно, известно. Конвоир не был обязан обыскивать подследственного, лазить ему в рот и в уши. Капустян отвратительно выругался.
– Теперь уж губер обрадуется!
– Ничего, Димок. – Воробьев моментально успокоился и взял операцию в свои руки. – Бодров! Быстро беги к кустам на берегу, возьми ППС-ника с собой. Сумел упустить, сумей и найти. – Перепуганный конвоир бросился с моста. – А Воробьев залез в машину и взял рацию. – Первый, это четвертый. У нас побег. Подследственный бежал в сторону Горбатого переулка. Срочно всем передайте, всех на ноги поднимите. Выезды из города перекройте. Вокзалы. Самое главное – восточное направление. Самарскую трассу. Он, видимо, на восток рвется. Объявить в розыск. Всем передать фотографии. К Бакунинскому мосту всех, кого можно. Конец связи. Второй, я четвертый. У нас побег…
– Черт, а разводка какая отличная с пистолетом-то, – усмехнулся Капустян, – как детей в песочнице обманул.
Внутреннее расследование накажет конвоира строгим выговором с занесением в личное дело: он действовал строго по инструкции, а копперфильдовские способности Севы предусмотреть не смог. Никто не узнал про то что, после командировки в Чечне у старшего сержанта Бодрова изменилось отношение к черным, что с Севой, как оказалось они рядом проходили срочную службу, и что в девочку Юлю он был влюблен, когда в детстве они жили рядом в семейном общежитии.
Ленинградская область, Лужский район, посёлок Степановка. Ближе к вечеру
Они подходили к остановке: Костя спереди, крепко сжимая рукоятку кортика в кармане, Влада со странным неженским спокойствием чуть поодаль. Причем именно от нее шли волны силы и уверенности, что, конечно, не могло порадовать парня. За разбитым и изрисованным скелетом остановки прекрасно было видно «Волгу» с распахнутыми окнами, из которых струился табачный дым, а попсовые песни на нерусском слышали, наверное, на самой высокой горе Кавказа.
Один из горцев, голый по пояс и весь забитый синими татуировками, сидел на капоте. Он как раз и закричал, громко вытягивая гласные:
– Идут! – и добавил что-тодлинное, тараторное и растяжное на непонятном языке, а потом «Волга» медленно подъехала вплотную к Косте с Владой, прямо с полуголым седоком, чуть не коснувшись бампером Костиных коленей. Это выглядело жутковато. Костя отскочил и глянул на часы. 15:03.
– Упс! – громко крикнул голый, и соскочил с капота. – Ждали-не ждали, нас увидали! И из машины вылезли остальные три абрека. Их носатый предводитель, Хайдар, подошел к ребятам и плюхнулся на многострадальный капот, так что машина заходила ходуном, остальные расположились рядом.
– Ну что, борзой, – медленно проговорил Хайдар, – как расплачиваться будешь?
– А за что я должен расплачиваться? Это вы на девушку напали!
– Эта сучка брата моего младшего ударила! С ней потом поговорю!
– Брат твой, – вышла вперед Влада, – моего друга ударил.
– Молчи! – заорал Хайдар, брызгая фонтаном слюней, – я сказал, с тебя потом спросим! У нас женщины молчат и в разговор не лезут!!
– А мне наплевать, что там у вас, – ответила Влада, – мы, слава Богу, сейчас у нас находимся.
– Ну хорошо, – кивнул Хайдар, – иди в машину. Сейчас всех нас обслужишь, тогда оба целые домой пойдете. – И трое стоящих сзади оскалились и сделали шаг вперед.
– Еще шаг, и я за себя не отвечаю, – крикнул Костя и резко выкинул из кармана руку с кортиком.
– Ой-ой-ой! Страшный мальчишка! – захохотал Хайдар. И у стоящих сзади в руках появились кривая опасная бритва, кастет с шипами и огромный стартовый пистолет. – Кинжал свой давай. – Костя отшагнул, и тогда Хайдар опять заорал до хрипоты в гортани: – Кинжал свой давай сюда, бл…! – и он спрыгнул с капота и подошел вплотную с растопыренной пятерней. – Или ты, может, подраться хочешь?
– Да чего ты с этим лохом разговариваешь? – вдруг загоготал носач в пестром спортивном костюме. – Тащи бабу сюда, а он пусть в окошко смотрит. Видишь, он аж язык проглотил, обоссался со страху. – Хайдар перенес свой взгляд на Владу и так же медленно протянул к ней руку. – Иди-ка сюда, курица.
– Ты меня только мертвой возьмешь, – спокойно ответила Влада, не вынимая рук из карманов своих широких армейских штанов. Хайдар засмеялся.
– Да без базара. Я тебя успею и тепленькой поиметь, – и только попытался сделать еще один шаг, как между ним и Владой выпрыгнул Костя, сжимая в оттопыренной руку свой кортик.
– Давай драться, – закричал он, – не подходи к ней!
