при слове «армия» сразу поднимается давление, и поэтому, только поэтому, учти, документы твои я уже сдал в приемную комиссию! Это же позор, позор! Что ты молчишь?
– Я слушаю, пап.
Отец подошел к столу, взял пачку листов и протянул Косте.
– Это твои билеты к экзамену. Потрудись выучить. Я сам буду проверять. Не хватало еще, чтобы ты опозорил меня перед приемной комиссией. Не забывай, ты – Мазуркевич! Сын Александра Мазуркевича, первого человека на факультете социологии и далеко не последнего в университете!
– Я это помню, пап, – Костя взял листы, просмотрел. Двадцать седьмой билет по истории Отечества: «Русская Правда», «Русско-Японская война», «Беловежское соглашение и распад СССР». Задачи по математике с решениями, темы по английскому, сочинение «Образ Сони Мармеладовой в романе Достоевского «Преступление и наказание». – Спасибо, папа, большое. Я все выучу. Я все сделаю. Я тебя не разочарую, пап.
– Я очень на это надеюсь. Знаешь, Константин, все родители хотят того, чтобы их дети пошли дальше и добились большего, чем они сами. И я этого хочу. Поэтому помогаю тебе на первых порах, даю тебе старт, так сказать. Но и буду требовать с тебя, и учить чего-то добиваться в этой жизни. Do you understand me?
– Yes, I do, папа.
– Ну, так вперед, за работу. Стой, куда побежал! Еще кое-что. – Обрадованный было Костя насторожился. – Я о твоей личной жизни. Хочешь со мной поговорить на эту тему.
– Папа…
– Нет, я не вмешиваюсь. Я только боюсь, как бы ты не наделал ошибок, в твоем возрасте это очень легко сделать. Зато как потом тяжело за них расплачиваются…
– Пап, – Костя вложил в это слово столько укоризны, что отец тут же замахал руками, показывая, что Костя свободен. – Спасибо, пап.
Войдя в свою комнату, Костя с разбегу бросился на кровать: «Yes, yes, спасибо тебе Господи!» Невозможно себе представить, что пока все будут париться с подготовкой к вступительным экзаменам или собирать армейские котомки, он будет рыскать по городским пляжам в поисках фигуристых студенток! Что это, выучить уже готовые ответы на отобранные вопросы? Тьфу! Он уже фактически студент. И будущее «безоблачно и чисто». Костя представил себя на факультете, в аудитории, потом за столом в отцовском рабочем кабинете. А почему бы ему тоже не стать деканом? Всю жизнь в окружении юных социологинь, готовых ради него, светоча науки, на все. Интересно, а отец пользуется этим? Костя взял свой мобильник и набрал номер лучшего приятеля Лехи Булдырина, который тоже был уже пристроен на юридический факультет и свободен, как несмышленая птаха.
– Леха, я бы сейчас какой-нибудь матрешке покрутил сосочки, а ты?
– Какие проблемы, подгребай ко мне.
– Я буду около часа, ОК?
– Давай прямо сейчас.
– У меня еще дела, буду в час.
– Без базара, жду.
Теперь нужно было дождаться отъезда отца, чтобы не напрашиваться на лишние вопросы, заехать к матери на работу и взять ее машину. Глядя на себя в зеркало после душа, Костя чувствовал, как возносится под облака: жизнь была хороша, а обещала стать еще лучше. Он огладил бритвой пушистые щеки, брызнул Armani Mania на шею, уложил волосы феном – хорошо хоть он имел отдельную от родителей ванную, которую занимал утром по полтора часа, вернулся в комнату, распахнул платяной шкаф и застыл перед ним в обычном сомнении: а чтобы такое сегодня надеть? Лучше всего подойдут нежная тишотка и льняные брюки, тоненькие носочки и кремовые летние туфли. Среди своих друзей Костя имел самый разнообразный и дорогой гардероб, внимательно следил за новыми тенденциями в одежде, и даже, о, страшная тайна! – регулярно знакомился с обзором мужской моды на сайте gaytusovka.ru. Даже при мысли о том, что это узнают друзья, Костя сразу покрывался ледяным потом.
Солнцезащитные очки, футляр для ключей и бумажник – и вот он у зеркала, во всей своей красе. Одна тридцатилетняя кинозвезда (надо думать, она знала в этом толк) сказала ему, что у него самый «покупаемый» мужской экстерьер – черные волосы, брови, ресницы и яркие голубые глаза. Она называла его маленьким красавчиком и подарила очки, через которые он сейчас любуется собой. Только вот нос подкачал – он был немного длинноват, и в придачу сломанный вниз, с горбинкой. Ее Костя заработал, когда в далеком детстве вместе с Лехой, который жил тогда с ним в одном доме, прыгал с качелей. Костя побил все рекорды, даже перелетел песочницу, но приземлился лицом в бетонную стену. Нос в итоге приобрел какие-то семитские черты, особенно если свет падал сверху. В анфас лицо было очень красивым и сексуальным, а вот в профиль – не очень. Правда, отец божился, что род у них, хоть и многие нации собрал, еврейской крови не содержал. Да и в сущности, никого это особенно не волновало. До поры до времени…
Конечно, Косте не помешали бы более рельефные мышцы – девушкам это очень нравится. Но юная надежда социологии не мог представить себя ворочающим железо в спортзале. Спорт в любом виде, кроме, пожалуй, бильярда и боулинга, вызывал у Кости отвращение, и казался занятием для тупых плебеев. При вопросах, каким видом спорта он занимается, парень, если того позволяли правила приличия, отвечал – «шоппингом и сексингом».
Сейчас он заберет у матери машину, они с Лехой поваляются на песочке, и приступят к другому любимому Костей занятию – «клаббингу». Костя обожал ночные клубы и сутки, которые не закончились в каком-нибудь клубешнике, считал потерянными.
Он вышел на улицу и манерно вытянул правую руку. Машины долго не желали останавливаться, пока наконец желтенькое такси не тормознуло, лихо скрипнув тормозами. На высокого крепкого мужчину, уткнувшего нос в воротник спортивной кофты, что не спускал с не глаз, Костя легкомысленно не обратил внимания. А усач так же неприметно отошел в тень и начал что-то говорить по миниатюрной рации.
На такси он поехал на Исаакиевскую площадь. Костя внимательно выхватывал из толпы женские фигурки и оценивал их, мылено удаляя одежду и ставя в различные интересные позы. Он думал об этом почти про всех симпатичных женщин до сорока лет, и оказывалось, что все его любимые занятия сводятся к одному: шоппинг нужен для того, чтобы выглядеть модно и привлекать красавиц, клаббинг – для того, чтобы там с девками знакомиться, и «цеплять», ну, и все всегда заканчивалось сексингом, и не было его жизни по-другому, и не настанет время, когда будет по- другому.
Он вышел из такси у здания Администрации. Мать уже знала о том, что он одолжить машину – значит, домой она поедет на такси. Костя кивнул охраннику стоянки и направился к раковично-перламутровой «десятке». Мама, мудрый политик, всегда ездила только на отечественных автомобилях. Зато весь тюнинг стоил дороже иного «Ягуара». Правительственные номера защищали Костю от любопытства сотрудников ППС, и не позволяли интересоваться тем, если у водителя права и трезв ли он. А вот папа ездил только с шофером. Косте была непонятна эта «непритязательность» предков, потому что в семейном гараже стоял великолепный серебряный Volvo S80, покидающий свое место только во время семейных поездок на дачу или в Финляндию. В глубине души Костя надеялся, что машина предназначена ему – осталось только дождаться совершеннолетия.
Он выехал с нагретой Исаакиевской площади, слепящей игрой солнца на куполе собора, свернул в прохладу Малой Морской, и отправился за Лехой. Леха жил в спальном районе с отцом – криминальным авторитетом и мачехой-моделью. Мать дождалась отца из зоны, но вдруг развелась, уехала во Владимир и приняла монашеский постриг. Леха с Костей иногда приезжали к ней в гости в монастырь и всегда удивлялись, как она там расцвела.
На седьмом этаже обычного безликого многоэтажного дома спального микрорайона с убогим серым двором и грязной помойкой, Лехин отец, в миру Сергей Васильевич Булдырин, он же Буль, выкупил все четыре квартиры и превратил их в одну, с бильярдом, фонтаном, баром и складом
