допросить меня.

Глава двадцатая

Ждал меня, как оказалось, Дуганов. Мне почему-то сразу полегчало от того, что я встретил этого человека, пока еще не зная, почему.

– Ну что же вы, Стамин, я же предупреждал вас, не рискуйте. Эти деятели из Министерства, ой, какие шустрые. Жаль видеть вас здесь, – Дуганов жестом пригласил меня сесть на стул. Не привинченный, хоть кабинет и напоминал мне предыдущий.

– Я думаю, вы не должны сильно беспокоиться. Они подержат вас и отпустят. Это вроде промывки мозгов. А вы что, так сильно своими работами дорожите, что они на вас взъелись? – Дуганов старался поддержать меня.

– Да мне сейчас на них глубоко плевать. На мои жалкие достижения в этой работе.

– Ну, конечно, в жизни человека иногда наступает момент, когда он понимает, что его предназначение в этом мире другое. У вас тоже так? Переоценка ценностей? – Дуганов что-то черкал в блокноте, задавая свои колющие вопросы. – А не жалко от своего отказываться? Наши идеи – наши дети.

– Да, моменты наступают, – брякнул я глупость. – Но могу признаться, что в этом мире я ничего не переоценил.

– Да? – удивился Дуганов. – Странно вы изъясняетесь. Как будто вам неважна ваша жизнь. Как будто миров хватит на каждого. Мы все в одном живем!

– Ну… да, конечно – каждый в своем. – Я понимал, насколько странна эта дискуссия в тюрьме.

– Ну, конечно-конечно, каждый живет в своем внутреннем мире, и он недоступен другим. Это не совсем правильный путь, как мне кажется, – Дуганов почему-то не хотел покидать этот странный, схоластический спор. – А потом в один момент ты понимаешь, что жизнь внутри своего мира – бред. Что жизнь и имеет смысл, когда мир один не только для тебя, но и для тех, кто тебе дорог. Когда понимаешь себя, не как субъект собственных исканий, а себя – как открытую систему. Нужного кому-то, делающего что-то важное для многих.

– Неужели простого следака из уголовки мучают такие мысли? – удивился я.

– Ну что ты поделаешь! – засмеялся Дуганов. – Любой, просидевший в кутузке более одной минуты, начинает ботать по фене. Зачем такие примитивные штампы? Считайте, я просто пришел вас проведать. Тем более, что с этой конторой я не пересекаюсь. У каждого свое поле для игры. Мое – выше.

– Куда уж выше? – сыронизировал я.

– Ну, кто знает до конца, за кого он играет? – Дуганов тихо улыбнулся. – Сегодня мы спорим в кутузке, а завтра будем мир изменять. Думая, что к лучшему. Каждый на своем поле.

Помолчав секунду, он продолжил:

– Я собственно вот почему, Бланк погиб этой ночью.

– Как этой ночью? – Я все еще жил линейным временем.

– Автокатастрофа. Выскочил в темноте на трассу, а там трак. Ну, в общем… Он, наверное, даже не успел понять. Так мы с вами ничего узнать и не смогли. Да и не надо. Дело какое-то нудное и неприятное. А вам – скорейшего возвращения!

– Куда возвращения? – не понял я.

– Ну как куда? Туда, откуда вы пришли! – Дуганов недоуменно посмотрел на меня.

– Вы о чем? – Я не отставал. – Куда я должен возвратиться?

– По-моему, на вас сильно подействовало задержание, – засмеялся Дуганов, – конечно на свободу! Вы представить не можете, как вам полегчает, когда вы действительно попадете на свободу!

– А что там, на свободе?

– Вас ждут на свободе, – Дуганов быстро вышел из кабинета.

Да кто там меня ждет? На ЭТОЙ свободе. Или о чем он?

* * *

На этот раз процедура препровождения в камеру прапорщику удалась. Из распахнутой, безнадежного вида зеленой двери пахнyло. Это был запах немытых человеческих тел, тайно выкуренной махорки, плохого сварения желудка, страха и злобы. Камера.

– О, пополнение, – прогудело из темноты.

Камера была тесна, но несмотря на это, на установленных в три яруса железных кроватях умещалось не менее двадцати человек. Посреди стоял облупленный стол. Боком к столу – худощавый человек в спортивном костюме. Он сидел, откинув голову назад, закрыв глаза и слушал внимательно, как другой, сидящий рядом на койке, читал ему газету.

– Здравствуйте, – безадресно произнес я.

На мое приветствие отозвался только один слабый голос из темноты коечных джунглей.

– Здоров, земеля, – потом совсем тихо, – ты Сапе представься…

– Кому Сапа, а кому и Станислав Иванович! – рявкнул тот, за столом. – Это вам, уркам, погоняло привычно, а тут человек интеллигентный пришел! Ученый, пала! А они не вам чета.

– Очень приятно, Станислав Иванович, меня зовут Стамин, я тут не надолго. Не побеспокою.

Вся камера ржала минут пятнадцать. Утерев слезы, Сапа объяснил:

– Тут все навечно! Вход рупь, выход сто! Так что не смеши пацанов. И не парь, что не виноват! Мне про тебя все известно. Страну обокрал? Все вы, интеллигенты вонючие, одно и то же норовите. Народу жить не даете.

Я не стал вдаваться в сложные аллюзии пахана, а попытался перевести разговор в другое русло.

– Где есть место свободное? – обращаясь в пространство, спросил я.

– Книжек мало читал, Стиляга? – промычал Сапа, – Стиляга теперь тебя зовут. Так вот. В книжках про таких, как ты, написано – «твое место у параши!». Там и ищи.

– Но я вижу, что вот тут в центре, койка не занята. – Я не сдавался.

– А ты попробуй, займи! – вдруг включился в разговор тот, который читал газету Сапе.

Не посчитав нужным обратить внимания на слова, я подошел к свободной койке, бросил на нее выданный прапором нехитрый скарб и, нарочито повернувшись спиной к импровизированному начальству, стал устраивать ночлег.

Брошенную в меня железную монету, тяжелую, с заточенными до остроты бритвы краями, я даже и не увидел. Просто сработал инстинкт. Только чуть отклонил голову. Этого было достаточно, чтобы меткий бросок увенчался ничем.

Успел разобрать свою постель как раз к тому моменту, когда дверь камеры, загремев откинутым окошком, сообщила:

– Завтрак!

Процедура раздачи мятых алюминиевых мисок проходила согласно принятому здесь ритуалу. Из рук в руки. Моя миска тоже прошла почти через все руки в камере. Каждый из присутствующих сдобрил мою пайку смачным плевком. Впрочем, я уже реагировал на это спокойно. Учащенное сердцебиение и ожидание конфликта ушли куда-то далеко. Опять все вокруг застыло.

«Что я делаю в этом искаженном мире? Почему я не ушел сразу? Захотелось острых ощущений? Героем пройтись по местам, где был никем? Вернуться за школьную парту с университетским образованием? Над урками поиздеваться? Гордыня немереная! Бегом отсюда!»

Никто так ничего и не понял. Когда на стук прибежали охранники с автоматами и открыли дверь, им предстала странная картина. Недоумевающие сокамерники смотрели на пахана с тарелкой баланды на голове. Я сидел на своей койке и затем спокойно, в своем ощущении времени, вышел из оттуда. Чтобы навсегда покинуть этот мир. Грызите себе глотки сами. Я не тот герой, чтобы бороться за ваши души.

Глава двадцать первая

Утром ноги меня сами понесли к Ларину. Ночной поход в мой старый дом дал мне силы на непростой, как мне казалось, разговор.

– А, зачастил ты сюда, зачастил, – встретил меня улыбкой Ларин.

– Ну, как зачастил? Я раз к тебе только заходил, – возразил я, чувствуя игру Ларина.

– Ну, рассказывай. Можно подумать, что я не знаю, что ты каждую ночь шныряешь через портал. Куда, интересно? Небось, подружку в Юре завел? Толстую, добрую игуанодоншу… – Ларин был в веселом настроении.

– Да нет, я все пытаюсь разобраться, что же я такого в своей жизни натворил. Как мир поменял или от

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату