– Что вы сказали? – еле слышно пробормотала Катя.
– Я говорю, мать – Наталья Дроздовская! – громко крикнула в трубку Фаечка. – А этой Наталье в тот момент самой только четырнадцать лет исполнилось, представляешь? Юная мамаша написала отказ, и девочку удочерили ее родители...
Это не укладывалось в голове. Катя пыталась переварить обрушившуюся на нее информацию, но мешал мерзкий, пиликающий звук.
Э-э, да она забыла трубку отключить! Катя поскорее нажала на клавишу с нарисованной на ней красной трубкой, и звук исчез.
Но в голове все равно не укладывалось.
Значит, Наталья, которую Юля всю свою сознательную жизнь считала сестрой, на самом деле была ее матерью? А мать – бабушкой? А отец, вернее, дед, кого-то там застрелил, а потом застрелился сам? И это вовсе не сценарий мыльной оперы, а реальность? Не может быть...
Надо срочно сообщить Богданову. Катя метнулась в коридор, потянула с вешалки сумку. Сумка зацепилась ремешком, перевернулась, и все содержимое вывалилось на пол. Косметичка, кошелек, пропуск в театр, месячный проездной, расческа, пачка анальгина... Мобильника не было. Где он? Черт побери! Где мобильный телефон?
И тут Катя вспомнила. Вчера, во время спектакля, она сунула сотовый в карман рабочего халата. И тут же благополучно о нем забыла.
В половине четвертого запыхавшаяся Катя вбежала в вестибюль служебного входа.
– Ты чего это, Королева, в такую рань? – поинтересовалась вахтерша и выплюнула в ладонь шелуху от семечек.
– Дела, – бросила Катя.
Влетев в гримерный цех, она первым делом схватила халат и вытащила из кармана телефон. Батарея в мобильном разрядилась. Оповестить Богданова о том, что Наталья на самом деле Юлина мать, не представлялось возможным. Его номер, затерянный в недрах мертвого мобильника, был по-прежнему недоступен.
Ну почему так? Почему Катя, обладавшая завидной памятью на цифры, никогда не имевшая записной книжки, не могла вспомнить столь нужный номер телефона?
На пороге гримерного цеха появилась Лариса Бондаренко. Выглядела она странно. Бледная, с блуждающим взглядом.
– Королева, можно тебя на секундочку?
– Конечно, – удивленно кивнула Катя и вышла следом за ней в коридор.
– Пойдем скорее, – прошептала Бондаренко, вцепилась в Катину ладонь влажными холодными пальцами и втолкнула в гримерку. Нервно огляделась, прикрыла дверь поплотнее и рухнула на стул.
– Что случилось? – тоже почему-то шепотом спросила Катя.
– Я только что Юльку видела, – выдохнула Лариса.
– К-какую Юльку? – заикаясь, пробормотала Катя.
– «Какую-какую»... Дроздовскую.
– Лара, ты в своем уме? – похолодела Катя. Очевидно, сеансы психотерапии не прошли для Бондаренко даром. Что-то у нее в голове сдвинулось, и совсем не в ту степь.
– Я приехала к Наталье Андреевне раньше назначенного времени. Матрешку свою припарковала, – «матрешкой» Лариса называла свою машину – крошечную «Дэу Матиз», – и решила по территории клиники пройтись. Сосны вековые, все в снегу. Красотища. Ну, я и обошла здание с другой стороны.
– И что?
– Ну, вот. Иду, значит. Народу вокруг – никого. Тишина полнейшая. И вдруг слышу стук... – Бондаренко достала из изящного кожаного портсигара тонкую сигарету и прикурила. Затянулась глубоко, прищурилась от попавшего в глаза табачного дыма. – Я голову на шум подняла и чуть в обморок не грохнулась. Там, за окном Юлька стояла... Это она стучала.
– Лариса, ты перепутала. Тебе показалось. Этого не может быть, понимаешь? Это не она.
– Она! Точно! Провалиться мне на этом месте. Самое интересное, что она меня тоже узнала.
– Ты с ней разговаривала?
– Да нет же. Я от неожиданности столбом застыла. А она на меня в упор посмотрела и быстро в комнате скрылась.
– Это не она, – замотала Катя головой. Она почувствовала, как спина покрылась противным липким потом и внезапно стало нечем дышать.
– Юлька это, – упрямо твердила Лариса. – Меня как будто кольнуло что-то, а у актеров интуиция – будь здоров! Еще она рукой так махнула, как Юлька только умела. Помнишь? Я больше никогда и ни у кого такого жеста не видела. Ох, не могу, прямо нехорошо мне... – Лариса схватила стоявшую на гримировочном столике чашку с остатками чая и шумно глотнула. – А потом, все совпадает, – понизив голос, продолжила она, – клиника, в которой Юлькина сестра главная...
– Она ей не сестра, – ляпнула вдруг Катя.
– Как это? – растерялась Бондаренко.
Катя быстро пересказала ей свой утренний разговор с Фаиной Ильиничной.
– Да, дела, – протянула Лариса. – Давай завтра туда съездим на разведку, сама во всем убедишься.
– Нет, надо ехать сейчас, – решительно произнесла Катя.
– Но мне спектакль играть...
– Первый звонок на начало спектакля, – проскрипела трансляция, словно в подтверждение Ларисиных слов.
– Ух ты, е-мое! – воскликнула Бондаренко и ринулась переодеваться.
Черт! Как не вовремя разрядился мобильник! Катя поспешно вышла из гримерки и повернула в курилку. Там на облупившемся столе стоял допотопный телефонный аппарат. Катя подумала и набрала домашний номер Антона Молчанова. Она помнила его наизусть с незапамятных времен. Сработал автоответчик.
– Привет, Антон. Это Катя Королева, – быстро заговорила она в трубку. – Произошла удивительная вещь. Оказалось, что Юля Дроздовская жива. Она все это время находилась в клинике у своей сестры. Жаль, что тебя нет. Попробую позвонить Ангелине. Надеюсь, что она мне поможет...
Глава 40
«Мело, мело по всей земле, во все пределы...» – вспомнились Наталье бессмертные строки Бориса Пастернака. Она медленно продвигалась сквозь снежные заносы. На обледенелой дороге все водители, даже отъявленные лихачи, соблюдали предельную осторожность. И тем не менее Дроздовская то и дело встречала на обочинах покореженные автомобили. В четыре часа на улице уже царила беспроглядная темень. А в сочетании с усиливающейся метелью видимость приближалась к нулю.
Несмотря на непогоду, у Натальи было прекрасное настроение. Она целый день провела с Павлушей. Читала ему сказки, играла с ним. Врачи больше не опасались инфекций и перевели его из стерильного бокса в обычную палату. Он удивительно быстро шел на поправку. Тьфу-тьфу...
Так не хотелось уходить... Но молодой профессор, чрезвычайно гордый собой и своими успехами, сказал, что пока не стоит перегружать мальчика. Умом Наталья с ним согласилась. Умом только, не сердцем... Но все равно самое страшное позади.
– Позади, – вслух произнесла Наталья и счастливо улыбнулась. – Какое прекрасное слово!
К тому же она выполнила все свои обязательства по отношению к той, «Другой»... Ей понадобилось всего лишь набрать телефонный номер для того, чтобы программа заработала. Так что и тут все складывалось как нельзя лучше.
Где-то впереди раздались визг тормозов, скрежет металла и протяжный сигнал клаксона. Движение тут же застопорилось. «Ну вот, авария», – с досадой констатировала Наталья, открыла дверцу и вылезла из машины. Метрах в пятидесяти от ее «БМВ» столкнулись две легковушки. Ерунда, слегка «поцеловались». Но одну из них от удара развернуло, и она перегородила и без того узкую трассу. Дроздовская моментально замерзла и быстрее вернулась в теплый салон. Да, она застряла тут надолго. Пока приедут гаишники, пока составят протокол...
Как это часто случалось в последнее время в минуты бездействия, измученное нервными стрессами
