Мистер Пьютер привел их в библиотеку, забитую тысячами антикварных книг.
— Впечатляет, а?
— Очень, — сказал Джек. — Как вам удалось столько собрать?
— Ну, — потупился Пьютер, — слыхали о человеке, который постоянно берет книги почитать и никогда не возвращает?
— И?..
— Вот это я и есть.
Он загадочно улыбнулся и предложил им обоим сесть, затем опустился в кресло сам.
— Итак, чем могу быть полезен?
— Вы присутствовали вчера на благотворительном вечере Пемзса в танцзале «Дежавю»?
— Присутствовал.
— Вы разговаривали с мистером Болтаем?
— Да, инспектор. Правда, честно говоря, особого толку от него не добился.
— Мистер Болтай был пьян, когда прибыл?
— Мистер Болтай вечно подшофе. Он наделен блестящим умом, но растрачивает себя по пустякам. Я подсел к нему в надежде уговорить его присоединиться к одной из наших групп взаимопомощи. Возможно, вы не в курсе, мистер Шпротт, но я возглавляю редингское Общество трезвости. Мы делаем, что можем, для людей вроде мистера Болтая, сочетая работу в группах доверия, молитвы и электрошоковую терапию. Когда он занял своё место за столом, я очень сурово побеседовал с ним о его привычках.
— И что он ответил?
Мистер Пьютер вежливо кашлянул.
— Он сказал: «Наливай, старый… овощ, у меня во рту сухо, как в Гоби». Я отказал, и он кликнул Марджори, чтобы та дала ему выпить. Я попытался воззвать к его рассудку, но он лишь обозвал меня старым… то есть…
— Хреном? — подсказала Мэри.
— Именно так, юная леди. Я вновь попробовал вразумить его, но он начал язвить. Я его и насчёт этого предупредил, ведь я ещё возглавляю редингское отделение Общества анонимных язвителей…
— А после того, как он начал язвить? Что было потом?
— Он все пил и пил, пока не принялся спорить вообще по всякому поводу. Кульминации это безобразие достигло, когда лорд Пемзс поднялся на сцену и объявил, что организует фонд в пятьдесят миллионов фунтов на восстановление клиники Святого Церебраллума — ветхой и прискорбно устаревшей в плане оснащения психиатрической лечебницы. Мистер Болтай вскочил и прежде, чем кто-либо успел его остановить, заявил, что все пятьдесят миллионов и любые «подарки», которые могут понадобиться, берет на себя. Воцарилось ошеломленное молчание, коим его лордство и воспользовался, дабы обратить все в шутку. Мистер Болтай крикнул, что через пару месяцев у него будет куча денег, назвал Рэндольфа уродом, а затем рухнул ничком.
— Без сознания?
— Не совсем. Лорд Пемзс вместе с одним из официантов вывели его из зала. Вернувшись, его лордство извинился за долгое отсутствие и сообщил, что отправил мистера Болтая домой на своей личной машине.
— Когда это было?
— Около одиннадцати.
— Вы хорошо знали мистера Болтая?
— В обычной жизни — почти не знал. Но в деловом отношении имел причины неплохо его изучить.
Джек и Мэри подались вперёд.
— Продолжайте, — сказал Джек.
Пьютер нажал кнопку внутренней связи и сказал:
— Пожалуйста, дело Болтая, мисс Длинноноуг… Года полтора назад он подъезжал к «Живчику и партнерам» насчёт покупки кое-каких интересовавших его акций. Поскольку он выразил готовность вложить в дело изрядную сумму, в консультанты ему предпочли назначить одного из партнеров фирмы. Так я стал его личным брокером. — Он печально покачал головой. — Мистер Болтай мёртв! Жуткое дело. И кто унаследует его состояние?
Джек и Мэри переглянулись. Никто из них и не подумал о завещании. Оно гласило: «Все — жене», но покойный был разведен. Вопрос оставался открытым.
— Мы пока не знаем. А почему вы спрашиваете?
— Только потому, что я должен действовать очень быстро, чтобы реализовать эти акции. Если не случится чуда, Пемзс через пару месяцев обанкротится и доля мистера Болтая не будет стоить ни пенса. Если нам удастся без проволочек разобраться с завещанием, я, может, и сумею хоть что-то извлечь из этого кошмара.
Джек все ещё не понимал.
— И сколько у него было акций?
В этот момент вошла мисс Длинноноуг с пухлой папкой. Мистер Пьютер поблагодарил секретаршу, почти в открытую подмигнув ей, а затем сверился с папкой.
— По самым грубым прикидкам, я бы сказал… двенадцать миллионов.
Джеку пришлось попросить его повторить. Он записал цифру в своем блокноте и подчеркнул.
— Двенадцать миллионов. И в скольких компаниях?
— О! Я думал, вы знаете, — удивился мистер Пьютер. — Все акции до единой — это акции компании «Пемзс — средства по уходу за ногами»!
Воцарилось молчание, пока Джек и Мэри переваривали услышанное.
— Значит, наше яйцо сложило все яйца в одну корзину, — резюмировала Мэри. — Это нормально?
— Это идёт вразрез со всякой логикой, мисс Мэри. Если вы владеете большим портфелем акций, всегда разумнее распределить риски.
— И сколько же эта гора стоит? — поинтересовался Джек.
Пьютер взял калькулятор и сверился с последней биржевой сводкой в «Сове», затем нажал несколько кнопок.
— По нынешнему курсу — более миллиона фунтов.
Джек присвистнул:
— Весьма солидный портфель.
Пьютер не согласился. Он откинулся на спинку вращающегося кресла, которое зловеще заскрипело.
— Нет, инспектор. Это очень хилый портфель. Болтай потратил на его покупку почти два с половиной миллиона.
— Боюсь, вы меня дурачите, мистер Пьютер.
Брокер на мгновение задумался.
— Он продолжал скупать акции, хотя я советовал ему этого не делать. Он покупал их, даже когда они падали в цене час от часу. Болтай держит… держал тридцать восемь процентов Пемзсова бизнеса.
Джек не слишком разбирался в биржевых махинациях, но один вопрос был настолько очевидным, что не задать его он просто не мог.
— Зачем?
Повисла пауза.
— Понятия не имею, мистер Шпротт. Могу только предполагать. Видимо, мой клиент считал, что акции Пемзса скоро взлетят и он продаст их с прибылью.
— Сколько они могли бы стоить?
Пьютер улыбнулся.
— В период зафиксированного максимума, в шестидесятых годах, все акции Болтая могли бы стоить почти триста миллионов. Но с учетом стойкой тенденции акций Пемзса к понижению вероятность такого взлета бесконечно мала. С тем же успехом их обладатель мог бы вывалять свои деньги в мясной подливе и
