— Пожалуйста, располагайтесь. Не бойтесь, спокойно спихивайте Макса, он нахал. Лежать, Спайк! Итак, чем могу быть полезна?
— Да ничего особенного миссис Гранди, обычная рутина, — сказал Джек. — Нужно, чтобы вы подтвердили местонахождение вашего супруга в ночь благотворительного вечера у Пемзса.
— Он под подозрением? — захлопала она огромными глазищами.
— Мы просто хотим исключить вашего мужа из круга подозреваемых, миссис Гранди.
— Пожалуйста, зовите меня Рапунцель, — произнесла она, снимая шляпу для верховой езды и вынимая заколку.
Пряди роскошных каштановых волос рассыпались по её коленям, по софе и по полу. При виде рыжих кудрей, прибоем хлынувших к их ногам, Джек и Мэри переглянулись.
— Хорошо, Рапунцель. Тот вечер вы провели с мужем?
— Конечно! Как всегда в подобных случаях, сопровождала его на вечеринку Пемзса. И была рядом с Соломоном весь вечер… как он любит.
— Значит, вы были с ним, когда Болтай предложил продать ему свою долю в «Пемзсе»?
— Да. Мне кажется, мистер Болтай был пьян. В любом случае Солли очень правильно отказался от его десяти миллионов: деловые разговоры не ведут в пьяном виде на благотворительном вечере!
— И вы не расставались с Соломоном до самого утра?
— Да, мы были дома.
Джек на минуту задумался. Он не собирался бродить вокруг да около и понимал, что вряд ли ему представится случай побеседовать с миссис Гранди ещё раз.
— Когда вы в последний раз были в кабинете у Болтая на Гримм-роуд?
Секунду-другую она ошеломленно смотрела на него, затем быстро огляделась — нет ли поблизости слуг. Их не было, но она всё равно понизила голос:
— Соломон не должен знать!
— Мы здесь не для того, чтобы устраивать вам неприятности, — сказал Джек. — Просто я хочу узнать, кто убил Болтая.
— Я тоже! — воскликнула она, и глаза её наполнились слезами. — Заподозри я хоть на секунду, что его убил Солли, ноги моей здесь в тот же миг не было бы! Никто не знает Соломона лучше меня. Он вовсе не такой плохой, как все думают. Может, он и скупает старые почтенные компании и обчищает их догола, может, он и вызвал многочисленные увольнения да пару странноватых самоликвидации вполне благополучных фирм, но это же бизнес! А в душе он сущий плюшевый медвежонок! Белый и пушистый!
— Если он знал про вас и Болтая, — сказал Джек, — это давало ему очень сильный мотив.
— Рапунцель! — прогремел голос из холла. — Рапунцель, голубка моя!
Джек и Мэри замерли. Ошибки быть не могло: этот хриплый голос, пусть и смягченный домашней обстановкой, принадлежал Соломону Гранди. Оба полицейских почувствовали себя так, будто их застукали за чем-то недозволенным.
— Я здесь, любовь моя, — ответила Рапунцель, бросая на Джека и Мэри несчастный взгляд. — Я только что распустила волосы в гостиной.
Соломон, улыбаясь, вошёл в гостиную, но при виде Джека и Мэри улыбка сползла с его лица.
— Какого черта они тут делают?
— Исключают тебя из круга подозреваемых, душа моя.
Джек и Мэри встали, когда Гранди направился к ним. Он швырнул свой портфель на пол и остановился в нескольких дюймах от Шпротта.
— Мне ничего не стоит устроить так, чтобы вас обоих пристукнули, закопали и трупов не нашли, — злобно прорычал он, — но я не стану этого делать, потому что это не мой метод. — Он отступил на шаг и положил руку на плечо Рапунцель. — Как вы посмели заявиться ко мне домой? Вы сущее шило в заднице, инспектор!
— Это мой метод, сэр.
— И в нём вы мастак, судя по всему.
Гранди помолчал, задумавшись. Затем посмотрел на Рапунцель.
— Мне известно о неверности моей жены, инспектор.
Рапунцель ахнула и прикрыла рот ладошкой. Её супруг сел рядом с ней. Гнев его испарился, и этот огромный человек заговорил гораздо более мягким тоном — почти сочувственно.
— Я старый человек, женатый на молоденькой, — медленно произнёс он, — и понимаю, что у молодых женщин имеются свои потребности. Я был в курсе её визитов на Гримм-роуд, но решил ничего не предпринимать. Так лучше. Мне шестьдесят девять, я болен. Возможно, мне осталось всего лет пять. И я хочу провести эти годы рядом с красивой женщиной, которой я даю все, чтобы удержать её рядом, даже если это означает смотреть сквозь пальцы на её шашни и обрастать рогами.
— О Солли! — воскликнула Рапунцель, прижимаясь щекой к ручище мужа и всхлипывая. — Прости меня!
Несмотря ни на что, она была искренне привязана к мужу.
— Если вы хотите узнать, не я ли убил Болтая, то ответ — категорическое «нет». Я деловой человек и не могу позволить себе такую роскошь, как жестокая месть. Я с радостью уничтожил бы его в финансовом смысле, но убийство? Это не вернет мне денег, и я неизбежно окажусь в тюрьме. Я человек рассудочный. Никогда не вкладываю в предприятие денег или времени, которые не могу себе позволить потерять. И уж никак не намерен терять хотя бы год из собственной жизни. Я давно уже понял, что состояние куда проще заработать, используя закон к собственной выгоде, а не нарушая его.
Он отвел взгляд и прижался щекой ко лбу жены. И в этот момент нежности между грубым тираном и привлекательной женщиной, годящейся ему во внучки, Джек ощутил, что он тут лишний.
— У вас ещё есть вопросы, инспектор? — спросил Соломон, не глядя на них.
— Нет, — сказал Джек, вставая. — Спасибо, что уделили нам время, мистер и миссис Гранди. Выход найдём сами.
Они оставили их обниматься в гостиной на софе в обществе четырёх собак и двадцати восьми футов роскошнейших волос.
— Я такого не ожидала, — сказала Мэри, когда они вернулись к «аллегро».
— Внешность бывает обманчива. Я уверен, что его конкуренты удивились бы, узнав, что у старика Гранди такая нежная душа. Невероятные волосы, правда?
— Да, — задумчиво ответила Мэри, затем прагматично добавила: — Но как подумаешь о том, что всё это надо расчёсывать!..
Глава 27
Загадки и сомнения
СЫН ВОЛЫНЩИКА ПОСАЖЕН В ТЮРЬМУ ЗА КРАЖУ СВИНЕЙ
Том Томм,[48] сын первого волынщика Редингской филармонии был в конце концов обвинен в серийной краже свиней. «Я не знаю, что на меня находит, — сказал Томм, когда его попросили объяснить свои действия. — Как увижу свинью, так у меня все словно какой-то розовой пеленой затягивает, и в следующий момент я понимаю, что бегу с украденным поросенком под мышкой. Я ведь даже не люблю свинину — я вегетарианец». Суд заслушал обвинение, согласно которому Томм с двенадцати лет является серийным похитителем свиней и в общем счете украл 2341 штуку. В заключительной речи мистер Джастис Котлетт сказал ему: «Несмотря на многочисленные судебные постановления, обязывающие вас пройти курс коррекции навязчивого состояния, вы до сих пор не в силах контролировать своё поведение. У меня нет другого выбора, кроме как посадить вас на два года». Несколько свиней, присутствовавших на заседании суда, по словам очевидцев, были вне себя от радости.
