Дух камня

Молодой человек ждал.

— Я всегда говорил себе, что готов умереть за моих людей, — с горечью продолжал Заваль, — но когда пришло время сдержать клятву и взойти на костер, меня охватил дикий ужас. Я был готов сделать все что угодно, только бы избежать этой судьбы. Даже если это означало бы обречь моих людей на вечные муки.

Он закрыл лицо руками, чувствуя, как слезы катятся по его щекам.

— А затем ты сбежал, — мягко сказал Элион. — Но вслед за этим тобою снова овладело чувство вины — из-за того, что ты не прошел через жертвоприношение. — Он помолчал. — Но ты можешь искупить вину. У тебя есть шанс помочь своим людям. Да, это будет нелегко. Вся твоя жизнь перевернется с ног на голову. Все, что ты знал, во что верил, рассыплется в прах. Ты увидишь и узнаешь вещи, о которых не имел никакого понятия. Ты попадешь в странные, неизвестные места. Это будет тяжело, больно и страшно, ты и представить себе не можешь. Пока что…

Элион стиснул плечо Заваля.

— Но тебе не придется делать это в одиночку. Я помогу тебе, как сумею, и мои спутники тоже. Если ты действительно хочешь искупить вину, то это твой шанс. Да, ты будешь мучиться и страдать — но ради благого дела. И может быть, в конечном итоге ты примиришься со своим богом, со своими людьми… и с самим собой. И поверь мне: это гораздо полезнее; нежели просто позволить спалить себя на костре. Вдобавок здесь есть еще одна хорошая сторона. Возможно, ты приобретешь новых друзей, новую жизнь и новые знания, о которых сейчас даже не подозреваешь.

Бывший иерарх покачал головой:

— Я просто не знаю…

— Давай же, — уговаривал Элион. — Заваль, твоя жизнь сложилась так, что хуже уже всяко не будет. Что ты теряешь, помогая нам?

Мою честь? Мою бессмертную душу? Мои заблуждения? Или просто мой рассудок?..

Заваль колебался. Странный юноша, предлагавший ему дружбу и новую надежду, пугал его так, как никогда не страшил даже сам лорд Блейд. Всю свою жизнь иерарх шел прямым ясным, проторенным путем. Теперь эту дорогу смыла широкая и бурная река, а Элион предлагал ему вдохнуть поглубже и прыгнуть прямо в ее темные глубины…

Что, если я утону?

И что я потеряю? И что, если это действительно шанс спасти моих людей?

Всю свою жизнь Заваль был одинок. Внезапно он понял, что больше не сможет выносить одиночества.

— Ладно, — сказал он наконец. — Я даю слово, что стану помогать вам. По крайней мере сейчас.

Элион улыбнулся и хлопнул его по спине.

— Молодец. Я понимаю, что у тебя накопилась тысяча вопросов, но, честно говоря, думаю, с ними следует обождать, пока мы не доберемся до места назначения.

— И когда это случится?

— Мы отдохнем здесь несколько часов, а потом отправимся в путь. Ночь проведем в дороге и завтрашним утром будем на месте.

Известие о том, что цель так близко, весьма порадовало Заваля. Он слишком измучился сомнениями и неизвестностью. В конце концов, может, он и в самом деле ошибся насчет прохождения через Завесу. Ему очень хотелось спросить об этом Элиона, но Заваль не решался. Пока он не знал наверняка, он мог убеждать себя, что по-прежнему находится в Каллисиоре…

— Ох ты, черт. — Элион прервал его раздумья в очень своевременный момент. — Я ж принес тебе поесть, а потом начисто забыл об этом. Он снова взял тарелку и передал ее Завалю. — Прости, кажется, все уже остыло. Правда, думаю что это все равно вкусно.

Так оно и было. Внезапно Заваль понял, как он проголодался.

ГЛАВА 9. ИНОЕ МЕСТО

В безвременной пустоте Иного места, ставшего темницей Тиришри, фея была не одна. Спокойная и безмятежная женщина улыбнулась обескураженной Шри.

— Добро пожаловать, моя дорогая. Право же, чудесно приобрести компанию после столь долгого одиночества. Какая жалость, что ты не пьешь чай. Я потратила вечность на то, чтобы придать ему совершенный вкус.

Тиришри критически обозрела собеседницу. Та была не молода в людском понимании этого слова, но ее лицо с орлиным носом и высокими резко очерченными скулами сохранило величественную красоту. Ее пышные, гладкие волосы были пронзительно черны, отливая синевой, точно вороново крыло. С бледного лица смотрели глаза цвета вечернего неба. Шри готова была поклясться, что никогда до сих пор не видела столь яркого и глубокого оттенка. Синие, под цвет глаз, одежды струились и ниспадали мягкими складками до самого пола, облегая худую фигуру женщины.

— Никогда не отказываюсь от чая, — бесцеремонно отозвалась Тиришри. Ответ прозвучал грубовато, ибо фея чувствовала себя неловко. И ничего не понимала. — Кто ты и что здесь делаешь?

— Пора бы уже догадаться. Такая же пленница, как и ты.

— Но откуда взялся весь этот пейзаж? Океан, и остров, и солнце?

Женщина вновь улыбнулась. Насмешливо-снисходительная улыбка уже начинала действовать фее на нервы.

— Ну как же… Я сотворила это, само собой. Я создала все — из памяти и воображения, из отчаяния, одиночества и тоски. Ты сама знаешь, как ужасна пустота… — Ее голос дрогнул, и Тиришри заметила, как худые, костистые пальцы стиснули тонкий фарфор чашки. Когда женщина снова подняла глаза, в них вспыхнула странная искра. Безумие?.. — Чтобы хоть как-то облегчить существование, я окружила себя материей и предметами. Я вспомнила свое любимое место, наполненное теплом, светом и красками. И «построила» себе дом… Я так долго пробыла здесь — так невероятно, невероятно долго, что мое воображение стало реальностью. По крайней мере, насколько такое вообще возможно здесь, в этом кошмарном месте.

Тиришри поняла мгновенно. Совсем недавно она сама делала нечто подобное, страшась оказаться во власти ужасающей пустоты. Но сколько же времени заключена здесь эта несчастная женщина, если ее воображение приняло столь материальную и осязаемую форму? Поколебавшись немного, она все же решилась спросить:

— Но что, если…

— Что, если я умру? Будет ли мое маленькое королевство существовать без меня? Кто знает… Но этого не случится. — На долю секунды на лице женщины вдруг отразилась невероятная, неимоверная усталость. В глазах появилась боль — острая и неприкрытая, как обнаженный клинок. — Никто не умирает здесь, моя милая. Мы просто продолжаем существовать все дальше и дальше, не изменяясь. Вечность. И для нас нет пути к бегству. Нет отдыха. Нет гостеприимного небытия. В своей великой мудрости, — она с горечью выплевывала слова — мой народ создал предельно совершенную тюрьму.

Шри похолодела.

— Твой народ?

И снова улыбка. Снова этот пугающий намек на безумие.

— О да, моя милая. Так ты не знаешь, кто твой товарищ по несчастью? Пожалуй, меня несколько уязвляет то, что моя «слава» не выдержала испытания временем. Я — Хельверейн, презренная предательница своего народа. Честно сказать, я была убеждена, что имя мое будут проклинать и оскорблять все поколения народа магов до самого конца времен…

Ее настроение стремительно переменилось. Она ехидно улыбнулась фее, синие глаза блеснули.

— По крайней мере я на это надеялась , — добавила она с кривой усмешкой. — А так выходит, я пережила все эти беды и несчастья только затем, чтоб меня заперли здесь и обрекли на забвение.

— А что произошло? — Шри была озадачена. — Что ты сделала,