померещилось, что из запотевшего зеркала на него глянули два огромных желтых глаза с вертикальными зрачками, сквозь которые, казалось, проглядывает космическая бездна...
«Так это ты! – потрясенно подумал Илья, вспомнив кошмарное существо, выползшее из кубла. – И что тебе надо от меня? Чего ты ко мне привязался, а?!»
«Ну... – уклончиво мяукнуло у него в голове. – Скучно мне... А с тобой вроде как веселее, интереснее. Да ты не переживай так! Я немного тут у тебя побуду. Денек, другой, третий, пятый... Лады?»
«Нет, не лады! – замотал мокрой головой Илья и чуть не свалился со скользкого края ванны. – Отстань от меня, а? Отвяжись! Изыди! Прочь! Кышь!»
«Хе-хе... – хихикнул кот Баюн. – Зря стараешься, дурашка! Не уйду я. И не надейся!»
– Ах так! – вслух крикнул Илья. – Тогда я тебя... тебя... Я тебя графу сдам!
– Илюша, ты с кем там разговариваешь? Завтракать иди! – донесся из-за двери встревоженный голос матери.
– Да я сам с собой, ма! – преувеличенно бодро откликнулся Илья и схватился за полотенце. Теперь он знал, что делать...
Позавтракав с веселыми, по случаю его вчерашнего сообщения об устройстве на работу, родителями, Илья собрался навестить графа Торлецкого. Изгнать настырного и бесстыдного кота Баюна – если уж кто и мог помочь в этом деле, так только старый, а вернее, бессмертный граф. Кроме того, Илья собирался серьезно поговорить с Федором Анатольевичем о Заве и решении Пастырей лишить Илью, майора, Яну и Митю части воспоминаний.
Прихватив с собой пачку чая и печенье – гостинцы к столу, Илья отправился в Терлецкий парк.
...Федор Анатольевич Торлецкий, как он сам говорил, «вышел в свет». Долгие годы, проведенные им в подземном убежище, приучили графа довольствоваться малым, и теперь он наверстывал упущенное.
В его бункере появился телевизор, компьютер, который Торлецкий осваивал под чутким руководством Мити. Кроме того, граф завел себе сотовый телефон и связаться с ним стало пустяковым делом.
Добравшись до Новогиреева, Илья от метро позвонил Торлецкому, предупредил, что скоро будет, и поймал такси до парка.
Спустя полчаса он уже шагал по заснеженной дорожке между хмурых дубов, с наслаждением вдыхая чистый холодный воздух. Москва с ее шумом, толчеей и вечной суетой озабоченных своими проблемами горожан осталась где-то за спиной, и Илье показалось на мгновение, что ее и не было вовсе.
Вход в жилище графа теперь закрывал не древний ржавый люк, а могучая броневая плита, заказанная Торлецким умельцам из компании «Бункер-люкс».
Замаскированная под грунт, с раскидистым кустом сирени, растущим из специальной выемки, плита по сигналу из подземелья сдвигалась вбок, открывая ступени каменной лестницы, ведущей в печально знакомую Илье Круглую комнату. Здесь ныне располагался контрольно-пропускной пункт графа. Проникнуть дальше мог только тот, кому был знаком код замка, да и то лишь после получения подтверждения от самого хозяина.
Сложная система видеоглазков, датчиков движения и инфракрасных линеек исключала саму возможность появления в апартаментах графа нежелательных гостей.
«Мой дом – моя крепость. И крепость эта действительно крепка!» – не раз повторял Торлецкий, с удовольствием наблюдая за пораженными новшествами Ильей, майором и Яной во время их последнего визита.
Добравшись до графского жилища, Илья внимательно осмотрелся – никого – и отправил графу СМС-ку с паролем. Спустя минуту тихо, но мощно загудели скрытые электромоторы, и кусок заснеженной лесной земли вместе с голым сиреневым кустом сдвинулся, открывая проход. Кот Баюн отреагировал на это в своей обычной ворчливо-придурочной манере: «Ишь ты, как замуровались, демоны! Ну, да ничего, на любую хитрую жопку всегда найдется винтообразный...»
Илья мысленно послал мерзкое несуществующее животное куда подальше, злорадно пообещал коту скорую кончину и сбежал вниз по ступеням. Вскоре он уже здоровался с графом и гостившим у него Митей.
Перемены коснулись не только дверей, ведущих в подземелье. Все жилище Торлецкого преобразилось, и весьма радикально. Дело в том, что в последний месяц и старого графа, и его юного друга охватила мания научных исследований.
На потомственного ботаника Митю произвел большое впечатление рассказ Ильи и Вадима об ожившем алоэ, атаковавшем их в странной комнате во время поисков Кости Житягина.
Заразив графа идеей вывести подобное «живое растение», Митя предположил, что всему виной марвельные энергии, которые преобразуют клеточную структуру растений и изменяют их биохимический состав.
Поскольку Торлецкий сам был в некотором роде источником такой энергии, он с радостью принялся помогать Мите в его изысканиях.
В бывшей гостиной теперь булькала, шипела, курилась дымом и пыхтела паром настоящая лаборатория. Разноцветные реторты, лампы дневного света, ящики с рассадой, спиртовки, перегонный куб и даже настоящий автоклав занимали все столы, громоздились на месте глубоких кресел, шкафов с графской коллекцией диковин, и даже на журнальном столике теперь стояла огромная кювета, в которой переливалась всеми оттенками синего и зеленого тягучая маслянистая жижа.
– Ничего себе! – вырвалось у Ильи, когда он переступил порог лаборатории.
– И что самое удивительное, Илья Александрович – не напрасно, ей-богу, не напрасно мы с Дмитрием Карловичем затеяли все это! – гордо улыбнулся граф. – Вот, обратите внимание – эти хаотично движущиеся по поверхности аквариума зеленые пластинки не что иное, как обыкновенная ряска!
– Ну да?! – изумился Илья, разглядывая суетящиеся зеленые листочки. – Они что, и в самом деле живые?
– Ну-у-у, в некотором роде, да! – подражая графу, с серьезным видом кивнул Митя и тут же не выдержал, затараторил, стремясь быстрее поделиться с новым человеком: – Федор Анатольевич каплю крови пожертвовал, и мы добавили ее в питательный раствор. Первые опыты ставились на эвглене, и они дали позитивную динамику. Потом мы перешли к более высокоорганизованным растительным организмам, сперва одноклеточным, а затем и многоклеточным. Завтра думаем попробовать с луком...
– С обычным луком? – Илья покачал головой, вспомнил шевелящиеся зазубренные листья алоэ, напавшего на них с Завой.
– Да, да, Илья Александрович, именно! – граф весело засверкал своими удивительными изумрудными глазами. – Представьте только – мы создадим настоящего... м-нэ... Дмитрий Карлович, я все время забываю, как звали персонажа из социалистской сказки того итальянца?
– Чиполлино, Федор Анатольевич! – улыбнулся Митя.
«Ну надо же... Чиполлино!» – хмыкнул про себя Илья и поморщился – кот Баюн тут же взвыл дурным голосом: «О, итальяно! О сол-е-е-е, о соле ми-о-о-о-о...»
...Чай пили в столовой, за графским необхватным самоваром. Большой круглый стол украшали тонко нарезанный лимон, варенье в изящных розетках, хрустальные стаканы в серебряных подстаканниках, печенье, конфеты и непременные графские баранки.
Поговорили про политику – Торлецкий последнее время живо интересовался международными новостями. Затем разговор сам собой свернул на погоду, и Илья рассказал про Хтонос, посещение кубла и
