Словно жалела о мирном исходе столкновения.
Снаружи продолжалась суета. Топали босые матросские ноги, кто-то отдавал команды, кто-то ругался. Пленницы все равно не понимали значения доносящихся звуков. Бывший капитан должна была понимать, но она сидела безучастной. Низвергнуться с небес – до свар ли на прежнем облаке?
Прошло довольно много времени. Когда сидишь взаперти, любая минута кажется часом. Потом шаги в коридоре известили, что кто-то подходит к каюте. Дверь открылась, и двое матросов внесли обед. Точнее, один внес, а второй держался чуть сзади, словно опасался возможного нападения.
Леди Мэри вскинулась, хотела что-то сказать бывшим подчиненным, но посмотрела на их лица и промолчала.
Если моряки чувствовали какое-то смущение, то внешне оно не отражалось никак. Напротив, было заменено нахальством и готовностью ответить грубостью на грубость.
Переносить грубости леди не привыкла и уже поэтому выслушивать их не хотела.
Обед был обычным, разве что рассчитанным на четверых.
Пленницы привычно разделили принесенное, подали Мэри ее порцию, однако девушка отвернулась. Никакого аппетита у нее не было.
– Ешьте. Голодать глупо, – по-английски произнесла Наташа. Как будто не желала перед тем капитанше всех мыслимых и немыслимых несчастий.
Вместо ответа Мэри лишь покачала головой.
– Глупо, – встряла Юля. – Кому от этого станет легче?
Мэри упорно молчала. Лишь смотрела прямо перед собой да думала о чем-то невеселом.
– Вас с ложечки кормить? – вскинулась Юля.
– Ешьте, леди, – в противовес Юле, голос Наташи звучал мягко. – Всякое бывает в жизни. Поверьте, Мэри, это еще не самое страшное.
При звуках своего имени похитительница вздрогнула. Она перевела взгляд с одной женщины на другую, потом вздохнула.
– Я не хочу, – это были первые слова, которые женщины в этот день услышали от своей похитительницы.
О том, откуда им известно ее имя, Мэри спрашивать не стала.
– Нам тоже когда-то не хотелось, – Юля постаралась, чтобы фраза прозвучала без укоризны.
Испытала ли леди нечто наподобие раскаяния, было неясно. Внешне она была подавлена и на подруг по несчастью посматривала с явной неловкостью.
Или это было вызвано самим фактом нахождения в таком обществе?
Усталость взяла свое. Еще не успело стемнеть, как леди заснула. Тихо и незаметно. Сидя.
Пришлось Наташе лечь на свободную постель, а двум другим женщинам по примеру благородной особы коротать ночь, не ложась.
Все равно ночевать с комфортом в тесной каюте вчетвером было немыслимо.
28
Флейшман. Ненужный приз
Добыча сильно меняет настроение людей. Моряки потихоньку приободрились. С одной стороны, заработанные денежки по-прежнему жгли карманы, призывали к разгулу. С другой – маячила надежда преувеличить предназначенный к кутежу капитал.
Плюс – благоговение перед Командором, который до сих пор успешно водил команды на самые отчаянные дела. Бросить такого человека в беде не могли самые неблагодарные из пиратов. Тут действовали законы мужского братства. Если ты завоевал уважение, показал себя достойным, то помочь тебе – долг остальных.
Получится ли – вопрос другой.
В исходе схватки с Ягуаром сомнений не было ни у кого. Только как этого Ягуара найти?
Когда впереди и чуть правее от курса замаячил парус, радости команды не было границ. Хотелось верить, что это «Сан-Изабелла», хотя из порта перед нашим появлением ушло с полдюжины судов. Только они нам были без надобности, а вот Ягуар…
Командор шел еще правее нас и по получении радионовости взял наперерез неизвестному беглецу.
Мы тоже поставили все паруса. «Лань» вообще была отличным ходоком, пожалуй, одним из лучших, который попадался нам в здешних краях. До сих пор нам удавалось догнать практически любого. И от любого удрать. Мы же не самоубийцы и не спортсмены. Главное – не бой, а выгода от боя.
Ветер потихоньку начинал склоняться на зюйд. Если тенденция сохранится, то нас будет отжимать к материку. В смысле, к Южной Америке. До нее не так-то и далеко. Считанные мили. Ладно, десятки миль. Все равно не расстояние.
На далеком паруснике заметили наш корабль. Была это «Сан-Изабелла» или нет, но они начали склоняться еще правее, явно стараясь избежать встречи. Беглецы не подозревали о Командоре, ждущем их как раз в той стороне.
Факт бегства еще ничего не доказывал. Удравшие из порта суда старались избежать встречи именно с нами. Они тоже пока не могли разобрать, кто следует за ними, однако, очевидно, заранее предполагали худшее.
Ох уж эти погони! В самом лучшем случае расстояние сокращается настолько медленно, что можно переделать прорву дел. Только какие дела, когда нервы поневоле напряжены и все существо рвется скорее встретиться с врагом!
Другом преследуемый не может быть по определению.
– А погодка портится, – заметил Костя Сорокин, бывший морской спецназовец и нынешний капитан «Лани».
У него на такие дела выработался определенный нюх. Я, к примеру, начинаю соображать, когда очередной шторм подступает вплотную.
Я невольно посмотрел по сторонам.
На норд-весте кучерявились облака. Внешне довольно безобидные, далекие, обычные скитальцы небес. Мало ли когда и где им вздумается прогуляться по лазури? Даже в субтропиках безоблачное небо бывает отнюдь не всегда. Природа и рекламные проспекты – вещи разные. Здесь тоже идут дожди и ливни, веют и дуют ветра, а ураганы порой проносятся такие, что в наших краях не встретишь. Разве что снег показался бы здесь невиданным чудом. Но снег как раз ерунда…
– Ты имеешь в виду их? – спрашиваю на всякий случай.
Не каждое облако сулит непогоду. Большинство растворяется в небе или закрывает на какое-то время солнце, избавляя от его палящих лучей.
– Видишь там… – пытается объяснить Сорокин.
С объяснениями не получается. У Константина элементарно не хватает слов. Речь идет о едва заметных нюансах, на которые беден язык.
Кажется, Сорокин сам больше предчувствует интуитивно, чем в состоянии указать некие действительные приметы.
– Верю, – избавляю его от необходимости объяснять необъяснимое. Я бы поучился, в море подобное умение отнюдь не мешает, да это все равно что слепому что-то выяснять у зрячего. Зачем же время терять?
Костя улыбается с некоторым оттенком вины.
– Скоро хоть? – пытаюсь уточнить на всякий случай.
Одно дело – сейчас, и другое, скажем, к утру. Нам бы успеть догнать беглецов. Один раз разлучником уже выступил шторм, другой раз – ночь. Не хочется мотаться по морю из-за немилости судьбы.
– К вечеру. Может, ночью.
Тогда еще есть какое-то время.
Неведомый парус стал ближе. Относительно. До столкновения еще часы. Наиболее глазастые разглядели кое-какие подробности, и у людей на нашей бригантине вырвался вопль разочарования.
Это была не «Сан-Изабелла»!
Только проверить ее на наличие женщин, а равно и денег, теперь уже придется все равно.
Один раз Ягуар сумел махнуться кораблем. Вдруг захочет повторить тот же трюк?
