Освободить от Формы. Любыми методами. Выдерживают не все. Некоторые ломаются, сходят с ума, убивают себя, умирают от перенагрузок. Другие закаляются. Как... как клинки, погружаемые после ковки в масло. Потом... потом все это становится неважным. Возникает понимание:
– И как ты теперь к ним относишься?
– Тел-ан-алатрит свободен от всего. В том числе и от самой Школы. Я ничего им не должен. И они мне ничего не должны.
– Но если ты не стал мастером... значит, какая-то неприязнь все-таки осталась?
– Нет. Я всегда мечтал посмотреть мир. Я знал, что смогу осуществить эту мечту только в том случае, если выживу на последнем посвящении. Иначе из Школы не уйти.
Я помолчал, а потом произнес:
– Мрачная какая-то у вас организация.
Эдрик кивнул. Он по-прежнему улыбался. Безмятежной улыбкой младенца.
Глава шестнадцатая
...В полутемном кабинете сидит девушка. Она не слишком красива – дородная, широкая в кости, с явной склонностью к полноте. У нее круглое лицо, карие глаза и румяные щеки. Каштановые волосы заплетены в косу. Обычно она носит дорогое платье, и не брезгует украшениями, но сейчас ее одежда – самая обычная. Она любит смеяться, но уже неделю в крепости Агимор никто не слышал ее смеха.
С тех пор, как умер ее отец. Точнее сказать – с тех пор, как его убили.
Девушку зовут Сазки Киправельт.
* * *
...Скрипнувшая дверь отвлекла Сазки от невеселых мыслей. Она обернулась. Вошел Норбак Шуртальт – помощник отца, заправлявший здесь всеми бумажными делами. После смерти Хаздора он принял на себя управление крепостью – кому-то надо было это делать. Пока еще пришлют нового коменданта... Норбак двигался скованно, осторожно, как будто боялся нарушить тишину. «Лучше бы он вел себя, как прежде...» – с тоской подумала Сазки. Но она знала, что это невозможно. Уже ничего не будет прежним, никогда. Не считая ее отца, пало пятьдесят солдат. Те кто знал их – живущие в Бисарихе и Агиморе родственники и друзья погибших – все еще не могли прийти в себя от случившегося. Говорят, солдаты были еще живы, когда к броду подъехал второй отряд. Но потом по берегу разлилась удушающая вонь, а когда, спустя час, она начала постепенно рассеиваться, то все раненые, оказавшиеся в зоне действия смердящего облака, были уже давно мертвы.
Из сорока всадников ни один не осмелился последовать за двумя убийцами. Теперь многие смотрели на них, как на трусов. Так же воспринимала их и Сазки... хотя разумом она и понимала, что и всадники вряд ли бы сумели что-то сделать с этими двумя. Если им хватило всего нескольких минут, чтобы уничтожить отряд пехоты, если в городе они убили оборотня из Древа Кошки, если... Сазки почувствовала, как к горлу подступает бешенство. Она закрыла глаза и приказала себе ни о чем не думать. Иначе она снова выйдет из себя, будет ломать и крушить все вокруг – а потом ударится в слезы.
Нельзя этого делать. Хватит. Не сейчас. Не при Норбаке.
Грузный мужчина осторожно сел в кресло. Сазки был невыносим его вид, это постное выражение лица, это сочувствие на дне его глаз... Она отвернулась.
– Как ты? – тихо спросил Норбак.
Она покачала головой. Он вздохнул.
Сазки тупо смотрела на письменный стол отца – как и неделю назад, когда он был еще жив, заваленный книгами, письмами, бумагами... Она с ненавистью уставилась на свиток пергамента со сломанной печатью Рендекса.
Хаздор получил послание перед самым появлением этих двоих. Он ничего не успел сделать. Обнаружил их в хрустальном шаре уже совсем близко, у перепутья. Едва-едва успел добраться до брода по юго- западной дороге. Всадников он отправил через город, на север: выбравшись на тракт, они должны были перекрыть беглецам путь к отступлению.
За неделю Сазки успела несколько раз перечитать это письмо. И каждый раз ей хотелось разорвать его в клочья. Из-за этого клочка пергамента погиб ее отец!.. Послание, помимо кратких комментариев одного из лейтенантов рендексовской стражи, содержало в себе точную копию другого письма, отправленного в Рендекс из Экфорда, а еще прежде, в Экфорд – из Миррабата, капитаном тамошней стражи Лассуром Эридельтом.
– Я от Оргала, – негромко произнес Норбак.
– И что говорит капитан? – безучастным голосом спросила Сазки.
– Хочет, чтобы я стал комендантом.
Сердце Сазки сжалось, но внешне она постаралась сохранить спокойствие.
– Никто не справится с этой работой лучше тебя.
– Не знаю... я не уверен... – Норбак еще больше смутился. Изложив самую трудную – с его точки зрения – новость, сказал:
– К Бисарих прибыл курьер из Рендекса.
– Где он? – вскинулась Сазки. – Я хочу с ним поговорить!..
– Он не привез ни одного ответа на твои письма... – Норбак опустил взгляд. – Вернее... все ответы предназначались Оргалу. Они считают, что он теперь... командует. И поэтому пишут ему.
Сазки сжала кулаки так, что побелели костяшки. Ее отец погиб, защищая порядок в этом гребаном королевстве. А они, видите ли, не могут выделить полчаса, чтобы написать письмо его дочери. Им всем наплевать...
Ее раскаленная добела ярость трансформировалась в гудящую потрескивающую электрическую дугу, которая, как змея, обвила руку. Такое с ней и раньше бывало, когда она выходила из себя.
– Эй, эй!.. – Норбак вжался в кресло и поспешно замахал на нее руками. – Перестань, перестань!.. Ты что делаешь...
Сазки полузакрыла глаза и в очередной раз приказала себе расслабиться. Норбак ни в чем не виноват. Не нужно его пугать. И разносить помещение нельзя. Это ведь все-таки папин кабинет.
Когда, спустя несколько секунд, она снова посмотрела на свою правую руку, ослепительной молнии там уже не было.
Норбак смотрел на девушку по-прежнему настороженно. Он знал, на что она способна в таком состоянии. Сазки была не менее сильной колдуньей, чем ее отец; единственное, чего ей не хватало – это его опыта.
Впрочем, Хаздору и опыт не помог...
– Тебе хоть что-нибудь удалось узнать?.. – спросила девушка спустя какое-то время.
– Да, они говорили при мне.
– И?
– Второй – некто Эдрик Мардельт. Он длительное время зачем-то копался в княжеской библиотеке. Утверждал, что работает на Фремберга Либергхама.
Сазки скрипнула зубами. Только бессмертного здесь еще не хватало!
– Это правда? – напряженно спросила она. Если эти двое в самом деле связаны с Хозяином Обсидиановой Башни, как она сумеет им отомстить?.. Под защитой столь могущественной они могут не беспокоиться ни о чем...
– Не знаю, – сказал Норбак. – По крайней мере, он себя за него выдавал. Неизвестно, насколько тесно он связан с Фрембергом... но, похоже, со вторым у них была назначена встреча. Из Рендекса уже отправили письмо в Обсидиановую Башню с просьбой как-нибудь... разъяснить эту ситуацию... но на ответ в ближайшие две-три недели, как ты понимаешь, рассчитывать не стоит. Возможно, бессмертный тут не при чем. Но если нет... я не знаю, что мы можем сделать.
– Убить их, – процедила Сазки. – Пусть они служат хоть трижды бессмертному. Хоть кому.
– Сазки, я понимаю... твое состояние. Но прошу – не делай глупостей.
– Не указывай мне, что делать! – Лишь колоссальным усилием воли она не позволила бушевавшему в
