Майор Зюзин за соседним столиком приоткрыл затуманенный печалью глаз.
— Од-дни едят, ч-тобы жить, другие живут, ч-чтобы пить, — изрек он и снова заснул.
— Ладно, мне пора, — прихватив рукопись «Всех грехов мира», Психоз поднялся из-за стола.
— Ничего, если я подключусь к расследованию? — вопросительно посмотрел на него Денис. — Уж больно история интересная. Паша, до того как заснуть, нам все рассказал.
— Не возражаю, — сказал Губанов. — Свяжусь с тобой, как только дочитаю твой опус.
Красный «Феррари» Психоза осторожно пересек необъятную мутно-бурую лужу, перекрывающую выезд на Дачный проспект, набрал скорость и, свернув в направлении Перелыгино, запрыгал по покрытой выбоинами дороге.
Колюня Чупрун в три глотка осушил кружку пива, крякнул, промокнул губы рукавом и, удовлетворенно вздохнув, обернулся к Зыкову:
— Ну что, напарник, прогуляемся? Как насчет того, чтобы вспомнить старые добрые времена?
— Скотина, — прошипела Алиса Гусева. — Какая же все-таки он скотина!
— Я тебя предупреждала, — пожала плечами Наташа Лиганова. — Все мужики скоты, и твой драгоценный Шарль — не исключение.
Совершив марш-бросок по магазинам, утомленные шопингом подруги решили передохнуть в уютном кафе, расположенном неподалеку от ГУМа.
— Нет, но каков негодяй; — никак не могла успокоиться Алиса. — А казался таким вежливым, внимательным, искренним…
— Искренним? — язвительно усмехнулась Наталья. — Удивляешь ты меня, подруга. Сколько лет уже крутишься в этом дерьме, а ведешь себя так, словно вчера с луны свалилась. Давно пора уяснить, что не все то солнышко, что встает.
— Может, с ним что-нибудь случилось?
— С такими, как Шарль, ничего не случается, уж поверь мне, — уверенно заявила Лиганова. — На свидание не явился, не звонит, мобильник отключил. Яснее ясного — отделаться от тебя хочет.
— Попробую-ка я еще раз позвонить в посольство.
— Попробуй, только сама знаешь, что толку от этого не будет. Эти бельгийские чукчи телефонную трубку снимают и оставляют на столе, чтобы все время занято было, а то им, видите ли, не нравится, когда российские граждане их по пустякам беспокоят.
— А ты откуда знаешь? — насторожилась Гусева.
— Как откуда? Шарль сказал.
— Когда он тебе это сказал?
— Да не помню я, — раздраженно отмахнулась Наталья. — Давно уже. Как-то к слову пришлось.
— Занято у чукчей, — вздохнула Алиса, складывая мобильный телефон. — Намертво занято.
— А я что говорила?
— Ничего, — угрожающе произнесла Гусева. — Если он и завтра не объявится, я лично заявлюсь в посольство, и пусть только попробуют меня оттуда выставить!
— Эх, подруга! — Лиганова укоризненно покачала головой. — Жаль мне тебя…
— Выходит, никаких документов при нем не оказалось? — сказал Денис.
— Никаких, — покачал головой Чупрун. — Если, конечно, не считать документами женские трусики. Они шли по асфальтовой дорожке вдоль Рузаевского озера, уже местами тронутого тоненькой корочкой льда.
— Он был в женских трусиках? — уточнил журналист.
— Да нет, в кармане у него лежали. Красивые. Дорогие. Могу даже фотографию показать.
Опер полез в карман и извлек из него несколько снимков.
— Да, выглядят неплохо. Кате бы понравились.
— Моей Верке такие на голень не налезут, — с сожалением вздохнул Колюня.
— Это даже к лучшему, — утешил опера Зыков. — Известно ведь, что хорошего человека должно быть много.
— И то верно, — согласился Чупрун. — В конце концов, мужчина не собака, на кости не бросается.
— Покажи-ка мне еще разок фотографию убитого, — попросил Денис. — Когда ты мне ее дал первый раз, у меня возникло смутное ощущение, что где-то я его видел.
— Где-то видел? — насторожился опер. — Ты уверен?
— В том-то и дело, что не уверен. Да и ощущение это не сразу появилось, а чуть позже, когда Психоз о сценариях заговорил.
— Вот, возьми, присмотрись получше.
— Видел я его, — внимательно изучив снимок, решительно заявил журналист. — Теперь я в этом уверен.
— Где? Когда? Зыков развел руками:
— А вот этого я, к сожалению, сказать не могу.
— Напрягись. Попробуй вспомнить.
— Я пробую, — вздохнул Денис. — Думаешь, мне самому не интересно? Только ничего не выходит.
— Ладно, — сдался опер. — Мне пора в управление. Может, уже готовы данные экспертизы. Оставь себе эти две фотографии — вдруг пригодятся. Вспомнишь что-то — сразу же звони.
— Обязательно, — пообещал Зыков, засовывая снимки в карман. — И все-таки, где же я его видел?
К большому сожалению Зыкова, его жены дома не оказалось. Оставленная на столе записка объяснила, что неожиданно позвонил новый клиент, желающий частным образом дрессировать свою собаку и Катя отправилась знакомиться с шестимесячным бернским зенненхундом.
«Выведи Мавра. Я не успела», — значилось в постскриптуме.
Черного терьера Мавра, впечатляющей родословной которого запросто могли позавидовать многие монархи Европы, преподнес Денису на свадьбу Глеб Бычков. Почти годовалый пес отличался невероятным уровнем интеллекта и яркой индивидуальностью. Возможно, именно по этой причине Мавр не слишком любил дисциплину, в занятиях был немного ленив, зато во всем остальном весьма активен и хитер не по возрасту.
Пока журналист читал записку, пес сбегал в прихожую и вернулся, сжимая в зубах поводок и ошейник.
— Да успокойся ты, уже идем. Не вертись, дай хоть ошейник застегнуть, — уговаривал пса Зыков.
Добравшись до небольшого зеленого сквера, разбитого неподалеку от его дома, Денис отстегнул поводок.
— Гуляй!
Пару минут Мавр, вознаграждая себя за долгое и безрадостное заточение в квартире, с безумным видом носился взад-вперед по усыпанным пожухлыми листьями дорожкам. Избавившись от излишка энергии, он подобрал валяющуюся на газоне ветку и сунул ее в руки хозяину.
Денис, поглощенный размышлениями о том, где он мог видеть убитого, на предложение поиграть не отреагировал и только равнодушно повторил:
— Гуляй, Мавр, гуляй!
Черный терьер с неодобрением покосился на хозяина. Такое положение дел его категорически не устраивало. Выходит, он должен сам себе бросать палку, а потом себе же ее и приносить? Зачем вообще заводить собаку, если потом не обращать на нее внимания?
Выпустив ветку из пасти, Мавр осмотрелся вокруг, прикидывая, чем бы себя развлечь, и сердце его возбужденно забилось. По аллее сквера чинно двигалась дама в длинном лиловом «дутике». В одной руке лиловая мадам несла хозяйственную сумку, а второй сжимала тоненький красный поводок, на другом конце которого, задрав круглую голову и короткий, причудливо деформированный хвост, гордо вышагивала… кошка. Не чау-чау, не болонка, не шпиц, а именно кошка. Наглая голубоглазая сиамская кошка!
Мавр знал, что гоняться за кошками нехорошо, но столь вопиющего надругательства над традициями он стерпеть просто не мог. Кошка на поводке! Куда только катится этот мир? Так и до полной анархии недалеко!
